Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Коры так коры!

Нет я просто не могу об этом не написать
Читала недавно на вики про Хрущева и, как выяснилось, он автор не только христоматийной "мамы Кузьмы", но и еще десятка ражчных выражений. Одно из них меня просто убило.

Как-то Хрущев обсуждал с послом США действия канцлера ФРГ Конрада Аденауэра. Он сказал: "Мы никогда не примем Аденауэра как представителя Германии. Если снять с него штаны и посмотреть на его задницу, то можно убедиться, что Германия разделена. А если взглянуть на него спереди, то можно убедиться в том, что Германия никогда не поднимется".

Блин, представляю какие рожи были бы у немецких братьев, кабы они это услышали.
Людвиг:
Гилберт *убегат, притаскивает с собой ничего не понимающую Венгрию*: Давай, скажи им, Лизхен, что у меня всегда поднимается без проблем! И сколько угодно раз!
Венгрия: Что поднимается то? Экономика?
Людвиг: Блин, а у меня кто засвидительствует...
Италия *откуда-то издалека*: А когда Дойцу читает порнушку у него всегда штаны топрщатся...
Все:
Людвиг:

@темы: история, юмор, аниме, пошлякшлякшляк, политика

---

Бла бла бла

Сегодня по сути у нас только началась нормальная учеба и она не радует. Преподы дали понять, что в последний семестр последнего курса они нам халявить не дадут и будут драть три шкуры. *вырезанное цензурой высказывание о преподах* А еще меня очень радует, что у нас магистров кафедры Автоматизированные системы обработки информации и управления, в последнем семестре аж две экономики. Вопрос один: НАФИГА? Нет, конечно экономика нам нужна, но блин не настолько же, чтобы ставить ее в последний семестр. У меня вообще отношения с этим предметом не сложились: не люблю и не понимаю. Для меня экономика это наука о том, как всякими хитрыми способами добыть себе деньги. Наверное, я слишком честная или слишком закостенелая, но я предпочитаю просто и топорно зарабатывать бабло: работать 8 часов пять дней в неделю, а не играть на бирже или заниматься прочей фигней. Да простят меня экономисты, если такие есть среди моих ПЧ, но увы не понимаю я вашу науку, не понимаю =_=
Эх, вообще, конечно наше образование меня в целом не радует. Может я и не права, но наше высшее образование слишком академично. ВУЗ не дает реальных практических навыков. Да, конечно, можно сказать: "Хочешь практики - иди в техникум". Но позвольте, инженеры, каковым являюсь и я, они ведь тоеж практики, также работают на заводах. Так почему же нас пичкают только теорией по большей части совершенно бесполезной? Я могу сказать по себе: из ВУЗа я не вынесла почти НИЧГО. Нет, есть вариант, что я просто тупая. Но такое практически со всей моей группой: не может же 30 человек быть тупыми? Я пришла в фирму и мне пришлось по сути обучаться уже на месте. Говорят, типа что универ учит думать, а практика это уже на работе. Согласна уметь думать это конечно хорошо, но все же... Хотелось бы больше практических занятий. И не тратить время на всякую лабуду "для общего развития". Если я захочу поразвиваться, я почитаю книгу. Студенты все равно сразу же после экзаменов забывают все эти предметы "для развития".
В общем я считаю нашему образованию нужны реформы, но не та фигня, что делает Фурсенко. Нужно больше практики в ВУЗах вот что нужно. Но это лишь моя ИХМА.
Вот такой вот странный пост… У меня сегодня что-то скверное настроение, тоска и из рук все валится… Хочется напиться Т_Т Может кто угостит мартини?

@настроение: плохое

@темы: мысли вслух, жизнь

---

О милом

Неожиданно узнала, что сегодня знаменательная дата: день рождение плюшевого мишки) 15 февраля 1903 года в США поступили в продажу первые плюшевые мишки, названные Тедди в честь президента Теодора Рузвельта. Вот так-то.
blogs.mail.ru/mail/hohlooshka/7B76BC932CC2745F.... - вот тут неплохо об этом написано, в том числе и почему именно Тедди Хотя вики рассказывает эту историю несолько по другому: ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%BB%D1%8E%D1%88%...
В любом случае, главное, что у детей появилась замечательная игрушка, символ доброты и нежности.
Забавный праздник получается и такому любителю мишек, как я просто стыдно его не отметить. нет, нет мы не будем пить! не будем я сказала! Гилберт а ну быстро спрячь свою кружку "Не вижу дна"!
Забавно, но не смотря на некоторую грубость и нелюбовь ко вским "сопливым прелестям", я обажаю плюшевых мишек. Могу надолго застрыть перед витриной с ними и разглядывать, разглядывать... И хочется скупить их всех!!!
А вот забавное фото в тему к тому, что даже внешне суровые люди любят мишек



От себя хочу поздравить своего белого миша - Кумакейчи)
Ну и не удержусь) Моя любимая цитата из Прачетта о мишках)
Укоризненный взгляд плюшевого медвежонка способен остановить любого мужчину, даже самого разгоряченного.
(с) нянюшка Ягг.

@темы: мысли вслух, разное, мишки

---

Ну что ж поздравляю всех ПЧ с Днем Святого Валентина)
Пусть в вашей жизни будет больше любви)

Хотя я, как и, думаю, многие одинокие люди, этот праздник недолюбливаю. В такике дни я чувствую, как превращаюсь в одного аниме персонажа, который все ворчал "Парочки, парочки, кругом парочки... Целуйтесь в подворотнях!"

ПС: забавно, что фик я выложила почти ровно к 14, хотя ничего такого не планировала. Просто совпало.

@темы: мысли вслух, поздравление

---

Эпик. Глава 1

Ну, вот наконец-то я решилась выложить одну из своих больших работ. Маленькие постебушки это хорошо, но меня всегда тянуло на что-то эпическое. Вот только я очень не уверена, хватит ли у меня на эпическое силенок. Но я все же попытаюсь.
Предупрежу сразу – моей целью было написать концентрированный романс. В конце концов, фики пишутся для того, чтобы восполнить то, чего не хватало в аниме. Мне в аниме не хватало романтики и в своих фиках я это пробел восполняю. Так что читаем осторожно.
А я пошла прятаться в окопе. =_=

Название: Лихорадка (рабочее)
Фандом: Хеталия
Персонажи: Пруссия\Венгрия, фоном Австрия
Рейтинг: R балансирующий на грани NC-17
Жанр: сопливая мелодрама романтика, ангст, драма, юст кхм... эротика
Тип: макси
Бета: Flower Ranger (спасибо ей огромное за поддержку и терпеливое выслушивание всех моих истерик)
Дисклеймер: персонажи уже настолько ООС, что даже как-то неудобно писать, что они принадлежат Химарю. Ну правила есть правила.
Размещение: только с этой шапкой и желательно уведомить меня (приятно знать, что твои пописки где-то размещены)
Предупреждение: ООС, сильный. Но я считаю, что такая трактовка образов персонажей вполне уместна. И у меня даже есть исторический обоснуй!
АУ по отношению к манге и реальной истории
Ну и фанам пейринга Австрия\Венгрия лучше не читать
А еще у меня есть дурная привычка подгонять реальные исторические факты под мой пейринг - я предупредила!
Примечание: действие происходит в 18 веке, во время пруссо-австрийских воин. Я старалась соблюдать реалии того времени, но если вдруг укажите на фактические ошибки, буду только благодарна
Благодарности:  Dark wise wizard за то, что выступила бета-читателем и не побоялась увидеть сырой текст.
 Майор Дегтерёв за три замечательные песни, которые меня вдохновляли в процессе работы




И, собственно текст я сделала шрифт побольше

Первая глава

Солнце с величавой неспешностью опускалось за горизонт, затопляя все вокруг волнами розовато-красного света.
«Будто напоминает о той крови, что сегодня пролилась», - мрачно подумал Гилберт.
Он медленно шел по полю, где пару часов назад его армия схлестнулась в битве с армией Эдельштайна. Следом шагал адъютант, ведя в поводу его коня.
Австрийские войска отступили, понеся большие потери, но прусским полкам тоже досталось. Мимо Байльшмидта то и дело проносили раненых, а в густой полевой траве лежали, устремив невидящий взгляд в вечернее небо, те, кому не повезло, – мертвецы. Австрийцы, пруссы – бывшие враги – рядом…
Вдруг Гилберт заметил впереди трех солдат, бурно что-то обсуждавших. Ветер донес до него обрывки их разговора.
- Какая цаца…
- … Я старше по званию, значит…
-… Но я первый ее увидел…
«Неужели эта троица ухитрилась найти на поле боя женщину? - Гилберт нахмурился и ускорил шаг. – Похотливые скоты! Настоящий солдат должен воевать с врагом, а не насиловать вражеских баб! Так позорить честь моей прекрасной армии…»
- Смирно! – гаркнул он, поравнявшись с компанией.
Вояки тут же вытянулись по струнке.
- Вместо того чтобы помогать раненым товарищам, развлекаемся, орлы? Сто шпицрутенов каждому! – холодно распорядился Гилберт и бросил через плечо адъютанту. – Отто, проследишь за исполнением и доложишь мне потом.
Двое солдат молча понурились, покорно принимая наказание, а вот третий явно был посмелее.
- Господин офицер, вы слишком суровы, - протянул он, нагло взглянув на Гилберта. – Это же всего лишь какая-то австрийская шлюшка. А вы – сто шпицрутенов…
Только тут Байльшмидт впервые посмотрел на обсуждаемую женщину. Она лежала на спине, ее зеленый мундир одного из венгерских полков был перепачкан в крови, а лицо скрывали разметавшиеся локоны. Пепельно-русые. А совсем рядом валялась втоптанная в грязь заколка в виде цветка… У Гилберта перехватило дыхание, а сердце забилось часто-часто.
Солдат по-своему истолковал его реакцию.
- Фигурка что надо, правда? – маслянисто улыбнулся он. – А может мы ее все вместе… того? Конечно, вы будете первым, господин офицер. А мы ее для вас подержим, коли вздумает брыкаться. И забудем о шпицрутенах… Ну так что?
В ответ Гилберт со всего размаху заехал ему кулаком в челюсть так, что солдата отшвырнуло на землю.
- Пошли вон, ублюдки! – взревел Байльшмидт, бешено сверкая кроваво-красными глазами. – Или я вас так отделаю, что будете умолять о шпицрутенах!
Бравые вояки побледнели и, подхватив своего потерявшего сознание дружка, бросились наутек, словно за ними гнались австрийские полки.
Но Гилберту было уже не до них. Он опустился на колени перед лежащей на земле девушкой и осторожно убрал волосы с ее лица. Перед ним предстали знакомые черты: маленький чуть вздернутый нос, острые скулы, нежно-розовые пухлые губы. Да, он не ошибся – это была она. Елизавета Хедервари.
- Господин Пруссия, - неуверенно окликнул его адъютант. – Вы знакомы с этой дамой?
Знаком? Он был не просто с ней знаком, о нет. Вот уже долгие годы он был влюблен в нее. Но Елизавета всегда видела в нем только друга, а когда стала невестой Родериха, они и вовсе превратились во врагов. Она яростно, словно тигрица, сражалась с ним, защищая своего жениха. И вот к чему это привело.
«Чертов аристократишка, бросил ее тут одну, а сам удрал. А если бы я не пришел? Эти три подонка поигрались бы с ней и добили!»
Гилберт уже жалел, что отпустил их так легко. Надо был прикончить негодяев. Хотя смерть была слишком малой карой за то, что они запятнали его прекрасную Лизхен своими грязными мыслями…
- Что ж, раз ты не смог защитить ее, Родди, это сделаю я! – пробормотал он. И добавил уже громче, обращаясь к адъютанту.
- Отто, раздобудь телегу. Живее! Можешь взять моего коня.
- Так точно!
Адъютант ускакал, а Гилберт сосредоточился на ранах Елизаветы.
Он сразу заметил два серьезных ранения – алое пятно расплылось по ткани мундира на плече, и еще одно, побольше, – на бедре. Нужно было остановить кровь как можно скорее. Недолго думая, Байльшмидт оторвал несколько полосок ткани от своего камзола и затянул жгуты. Ему не впервой было заниматься чужими ранами, в конце концов, он столько веков провел на полях сражений. Врачей на всех никогда не хватало и приходилось обходиться своими силами.
Отто вскоре вернулся с повозкой, запряженной парой лошадей, которыми правил молоденький рядовой.
- Теперь отыщи врача и доставь его в имение Аушпитц. И проследи, чтобы там приготовили самую лучшую комнату, - отдал новые распоряжения Байльшмидт, решив отвезти Елизавету занятую его войсками усадьбу австрийского дворянина.
Отто, не спрашивая лишнего, снова пустил коня в галоп.
Гилберт бережно поднял Хедервари на руки, так осторожно, словно она – величайшая в мире драгоценность. Хотя для него так и было. Она была его сокровищем. И сжимая ее хрупкое тело в объятиях, он пообещал себе, что больше не отдаст ее никому.
Байльшмидт осторожно уложил Елизавету на дно повозки, а сам уселся рядом.
- Трогай! – приказал он вознице.
Они добрались до имения за час. Хозяева и прислуга дружно сбежали при приближении прусской армии, и теперь в сумерках огромный особняк выглядел заброшенным: все окна были темными, только в одном ярким маяком горел свет. Гилберт довольно хмыкнул: похоже, Отто успел приготовить комнату. Его предположение оказалось верным: когда повозка остановилась перед главным входом, адъютант уже ждал их.
- Лучшая комната и лекарь ожидают вашу даму, господин Пруссия, - отрапортовал он.
- Молодец, - похвалил его Гилберт.
Он вновь взял Елизавету на руки и прошел следом за Отто в приготовленную комнату. Байльшмидт бегло осмотрел помещение и мысленно порадовался, что Фридрих запрещает солдатам грабить захваченные усадьбы. Все выглядело так, словно хозяева вышли буквально на минуту и вот-вот вернутся. В камине весело потрескивало пламя, а развешанные по стенам позолоченные канделябры помогали ему разгонять вечерний сумрак. У окна примостились два обитых алым бархатом дубовых кресла, в углу стоял резной деревянный шкаф, в центре комнаты - огромная кровать под бордовым балдахином, застеленная белоснежным бельем, а на столе рядом с ней расположились два таза с водой, бинты и чистые полотенца.
Гилберт осторожно уложил Елизавету на кровать и тут же нервно окликнул адъютанта.
- Отто, где врач? Ты ведь его нашел?
- Да, конечно... Вон один из наших полковых лекарей.
Только теперь Гилберт заметил сухонького старика, переминавшегося с ноги на ногу и прижимавшего к груди небольшой саквояж.
- Рад служить, господин Пруссия…, - начал врач, но Гилберт, не дав ему договорить, подлетел к лекарю и буквально вырвал у него из рук сумку с инструментами.
- Отлично. Это все, что нужно. А теперь проваливай, - скомандовал Байльшмидт, на мгновение задумался и все же добавил. – Хотя нет. Останешься в доме. На всякий случай.
- Эээмм… Но… Я должен осмотреть раненую, - попытался было спорить старик и тут же затрясся мелкой дрожью под пылающим взглядом алых глаз.
- Не смей ее трогать, - едва ли не прорычал Гилберт.
Его охватывала дикая ярость от одной только мысли, что кто-то кроме него будет касаться Елизаветы. К тому же, он не мог доверить ее лечение простому полковому лекарю, привыкшему наспех штопать солдат.
- Отто, устрой его как-нибудь! – велел Байльшмидт, подталкивая сникшего врача к выходу.
Адъютант, все это время молча стоявший по стойке смирно, отдал честь.
- Будут еще какие-нибудь распоряжения, господин Пруссия?
- Нет, - качнул головой Гилберт. – Просто проследи, чтобы меня не беспокоили. Даже если это срочно. Меня нет и точка.
Отто пробормотал «так точно» и вместе с незадачливым врачом исчез за дверью.
А Гилберт повернулся к Елизавете.
- Потерпи еще немного, Лизхен, - прошептал он, пригладив ее растрепанные локоны. – Нам не нужны эти криворукие эскулапы. Я сам о тебе позабочусь.
Он скинул камзол и закатал рукава рубашки.
- Ну что, сегодня Великолепный Гилберт будет твоим личным лекарем! – кривовато усмехнувшись, объявил он.
Байльшмидт развязал им же наложенные жгуты и, сполоснув руки, принялся снимать с Елизаветы грязную одежду. Мысленно он благодарил всех святых за то, что кровь не успела высохнуть и ткань не прилипла к ранам. Но все равно он старался действовать как можно аккуратнее. Наконец, он закончил и отбросил теперь уже бесполезные тряпки в угол. Затем он еще раз тщательно промыл руки и, смочив в воде бинт, повернулся к Елизавете.
- А теперь приступим к главному…, - начал было он, но слова застряли в горле.
Елизавета лежала перед ним совершенно обнаженная, в неровном свете свечей ее жемчужно-белая кожа казалась золотистой, будто светилась изнутри. А высокая грудь…
Гилберт резко выдохнул и до боли стиснул зубы.
- Смотри только на рану, - мысленно приказал он себе. – Смотри. Только. На. Рану.
Он склонился над правым плечом Елизаветы и, осторожно касаясь кожи влажной тканью, смыл кровь. Как Гилберт и ожидал, эта рана оказалась не сильно серьезной – перевязать и дело с концом. А вот широкий разрез на бедре был гораздо глубже и все еще немного кровоточил. Здесь уже придется штопать и наверняка останется шрам. Уродливый рубец на шелковистой коже Елизаветы…
«Ничего, главное, чтобы ты выжила, Лизхен, а остальное – мелочи», - успокоил себя Гилберт. Все равно она останется для него самой прекрасной женщиной в мире, и он с наслаждением покроет поцелуями любые ее шрамы.
Он нашел среди инструментов врача иголку с ниткой и решительно склонился над раной.
- Будет немного больно, ты уж потерпи, Лизхен, - ободряюще произнес он, хотя прекрасно понимал, что она его не слышит. Но Гилберт боялся, что если он не будет с ней разговаривать, Елизавета окончательно ускользнет в небытие и уже не очнется. А так звук его голоса, может быть, достигнет ее и поможет удержаться в этом мире.
Когда игла коснулась ее кожи, Елизавета едва заметно вздрогнула, но не очнулась. И Гилберт, стиснув зубы, наконец, принялся за дело. Он работал аккуратно и четко, не позволяя себе расслабиться ни на секунду. Хотя старый Фриц часто журил его за безалаберность и легкомыслие, когда нужно, он мог собрать волю в кулак и сосредоточиться. Как сейчас, когда весь мир сузился для него до раны и иголки в его руках. Он отвлекался только на то, чтобы утереть выступивший на лбу пот и вдеть новую нитку.
И вот, наконец, последний стежок. Гилберт осмотрел свою работу: идеальный шов. Взяв со стола бинты, он аккуратно перевязал раны и довольно улыбнулся.
- Готово, Лизхен. Теперь все будет хорошо, - пробормотал он.
Гилберт чуть отошел от кровати, решив еще раз осмотреть Елизавету, проверить, не пропустил ли от волнения каких ран. Это была плохая идея. Он слишком расслабился и взгляд, помимо воли, заскользил по ее телу, очерчивая плавные изгибы фигуры. Пышная грудь, плоский живот, треугольник светлых волос между стройных длинных ног. Его окатила волна жара, мучительно захотелось прикоснуться к ней, почувствовать кончиками пальцев нежность кожи и… Гилберт схватил одеяло и, укрыв Елизавету до самого горла, резко выдохнул. Он никогда не мог похвастаться железным самоконтролем и, если бы продолжил на нее смотреть, то наверняка бы не сдержался. Но, как не было сильно искушение, он не мог позволить себе такую низость – воспользоваться слабостью раненой женщины…
Гилберт придвинул одно из кресел ближе к кровати и уселся напротив Елизаветы. Все будет в порядке, если он просто полюбуется ее спящим лицом. Каким бы грубым и неотесанным ни считали его окружающие, но он мог оценить красоту. По крайней мере, красоту Елизаветы. Особенно его восхищали мягкие пепельно-русые локоны, водопадом струящиеся по ее хрупким плечам. Хотелось к ним прикоснуться, пропустить сквозь пальцы, заплести в косу… Пожалуй, ничего страшного не случится, если он сейчас позволит себе маленькую слабость. Небольшую награду за все сегодняшние волнения. Он чуть склонился к Елизавете и зарылся лицом в ее густые волосы. Ноздрей коснулся едкий запах гари, пота и крови, но сквозь него пробивался и другой. Нежный аромат диких цветов и пряных степных трав. Терпко-сладкий и пьянящий, он окутал Гилберта, вызывая в душе образ широкого луга и бегущей по нему Елизаветы. Она, весело смеясь, бросалась ему на шею, и он крепко стискивал ее в объятиях…
Остаток ночи Гилберт провел, рассматривая лицо Елизаветы и наблюдая, как мерно вздымается и опускается под одеялом ее грудь. И каждый раз, когда ему казалось, что она вдруг прекращала дышать, его сердце пропускало удар.
Под утро Гилберт все-таки забылся беспокойным сном, но не прошло, как ему показалось, и пары мгновений, а через окутавшую его липкую дремоту пробились слабые стоны. Он резко открыл глаза и тут же склонился к Елизавете. Она морщилась, бормотала что-то неразборчивое и тихо постанывала. Гилберт коснулся ее лба – пальцы обожгло огнем. Лихорадка.
Байльшмидт выглянул в коридор и, растолкав посапывавшего в кресле у двери адъютанта, отправил его за вчерашним лекарем.
- Ох-ох, все-таки у нее началась лихорадка, - зацокал языком врач, как только взглянул на Елизавету.
- Это я и так вижу, - огрызнулся Гилберт. - Что делать?
- Обтирать холодной водой…
- Знаю. Твою мать, ты можешь посоветовать хоть что-то неизвестное мне самому?!
- Я могу пустить ей кровь, - робко предложил врач.
- Я тебе пущу! – прикрикнул на него Гилберт. – Она и так столько крови потеряла! Хочешь ее совсем угробить? Есть еще способы?
- Тогда остается только надеяться на силу ее молодого организма и молиться....
Молиться. Гилберт последний раз молился еще во времена Тевтонского Ордена. Сотни лет назад. Хотя если бы он точно знал, что это поможет, то помолился бы со всей страстью. Вот только вера никогда не защищала его товарищей по оружию от сарацинских стрел, не воскрешала павших друзей.
- Ты врач или священник? – прорычал он. – Предложи уже что-нибудь дельное.
- Но я всего лишь простой армейский лекарь…, - пролепетал старик. - Аниварситетов не кончал…
- Тогда проваливай штопать солдат, - Байльшмидт впихнул ему в руки саквояж и выпроводил за дверь, а затем подозвал адъютанта.
- Отто, пошли в Берлин за моим личным врачом.
- Господин Пруссия, но даже на самых быстрых лошадях дорога туда-обратно займет не меньше четырех дней, – осторожно заметил тот.
Конечно, Гилберт прекрасно это знал, но надо же было что-то делать.
- Скажи, чтобы курьер гнал во весь опор, - хмуро велел он. – И пусть мне принесут еще холодной воды и полотенец!
Выходит, ему и дальше придется заботиться о Елизавете самому.
«Ничего, справимся…»
Он вернулся к кровати, Хедервари успокоилась и теперь просто тяжело дышала, а ее порозовевшая кожа блестела от пота.
- Я не дам тебе умереть, Лизхен. Слово Великого Пруссии, - прошептал он, ласково поглаживая ее горячую щеку.
Вскоре адъютант принес все, что потребовал Гилберт: тазы с водой, полотенца. Дверь за ним закрылась, оставляя Байльшмидта с Елизаветой наедине в их странной обители.
Гилберт смочил полотенце в ледяной воде и, склонившись над Елизаветой, осторожно обтер пот с ее лица. А затем сжал зубы и решительно откинул одеяло.
- Держи себя в руках, - хмуро приказал он себе. – Ты мужик или тряпка?
Он провел влажной тканью по угловатым плечам Елизаветы, стирая липкие дорожки пота, затем спустился ниже, методично скользя полотенцем по ее коже. И старательно игнорируя разгорающееся где-то внизу живота пламя…
- Мелкий тевтон.
Гилберт вздрогнул, так и застыв с полотенцем в руках, - Елизавета открыла глаза и смотрела прямо на него.
«Очнулась! – облечено вздохнул Байльшмидт, но тут же запаниковал. – Вот черт, и что она подумает, когда увидит, как я над ней вот так склонился…»
- Эммм… У тебя была лихорадка, так что я… я только пот вытирал…, - забормотал он, но Елизавета будто бы и не слышала.
- Мелкий тевтон, - повторила она, нахмурившись. – Я не отдам тебе Бурценланд.
И только теперь Гилберт заметил, что зеленые глаза подернуты дымкой, и она смотрит куда-то сквозь него. Она бредила.
- Не отдам, слышишь! – она чуть повысила голос, дернулась, пытаясь встать с кровати. Гилберт поспешно схватил ее за плечи, не давя ее сделать резких движений. Еще не хватало, чтобы раны открылись.
- Мне не нужен Бурценланд, - как можно мягче произнес он. И, как ни странно, она его услышала.
- Не нужен? Вот и славно, - Елизавета улыбнулась с какой-то детской радостью и вновь закрыла глаза.
Все последующие дни слились для Гилберта в один долгий, полубезумный сон. Страшно-сладкий ночной кошмар. Погруженная во мрак комната, куда через завешенные тяжелыми портьерами окна не просачивается ни лучика света. Оплавленные остовы давно потухших свечей. Остался только слабый огонь в камине, бросающий алые, демонические отблески на нагую фигуру Елизаветы. Она тяжело дышит, стонет, мечется в лихорадке. И Гилберт стирает пот с ее разгоряченной кожи. Обрисовывает мокрой тканью все изгибы ее прекрасного, стройного тела. Пару раз не выдерживает, отбрасывает тряпку и гладит ее рукой, собирает бисеринки пота губами, а затем в ужасе отскакивает и клеймит себя последними словами.
Она пылает в лихорадке, и он сгорает вместе с ней, от желания и страха за ее жизнь. И все это так похоже на какое-то извращенное занятие любовью…
Иногда Елизавета открывала глаза и начинала говорить. Бессвязный бред, но чаще – что-то вполне осмысленное. Воспоминания детства вперемешку с какими-то эпизодами из жизни в австрийском особняке. А однажды она вдруг принялась кричать, плакать. И все порывалась вскочить с постели и убежать. Гилберт обнял ее, стараясь не задеть раны, и попытался успокоить, как мог. Она доверчиво прильнула к нему, спрятав лицо у него на груди. Елизавета тихо всхлипывала, а он гладил ее липкие от пота, но такие мягкие локоны, нашептывая что-то ласковое. И чувствовал себя последней скотиной: несмотря на то, что ей было так плохо, в этот момент он был счастлив. Счастлив от того, что может вот так сжимать ее в объятиях и она не отталкивает его.
На исходе второго дня мучений лихорадка отступила. Гилберт надел на Елизавету чистую рубашку и стал терпеливо ждать, когда она очнется. Но часы тянулись, а она все не открывала глаза. И он ощущал, как душе росла тревога, наступившая вдруг в комнате тишина пугала его едва ли не сильнее, чем ее крики и стоны. Ему чудилось, что это начало конца. Что вот сейчас ее спокойный сон перерастет в вечный…
- Нет, нет, Лизхен, - шептал он, поглаживая ее щеки, уже без страха целуя потрескавшиеся горячие губы. - Держись, Лизхен! Только не умирай! Не бросай меня, Лизхен…
Он сидел в кресле, стискивая ее тонкую ладонь, пытаясь передать ей частичку своей силы. И все звал, и звал ее по имени.
Но все же силы оставили Гилберта, усталость накрыла его тяжелой волной, властно утаскивая в черноту беспамятства. Только тогда он выпустил руку Елизаветы, но даже во сне все еще продолжал бормотать ее имя.

@темы: шипперское, фанфик, аниме, Венгрия, hetalia, APH, Пруссия

---

Подарка

Название: Лучший подарок для злодея
Герои: Нараку\Кагоме
Жанр: юмор
От автора: это что-то вроде бонуса к "Войдя в новую жизнь" Пока что получился только стеб, все-таки я еще осваиваюсь с незнакомыми образами, но может в будущем появиться и что-то посерьезнее.

День Святого Валентина. Самый романтичный праздник. Полный цветов, сердечек, а главное сладостей, которыми угощают друг друга влюбленные. Вот только далеко не все пары ведут себя в этот день по стандартам...
Нараку сидел за столом, лениво потягивая свой утренний кофе. За время пребывания в новом мире он успел пристраститься к этому необычному черному напитку и теперь не мог без него обойтись.
- Становишься все более человечным, - мягко заметила вошедшая на кухню Кагоме. – Уже не можешь без кофе, словно какой-нибудь офисный работник.
В ответ Нараку только фыркнул и отставил в сторону пустую чашку.
- Кстати, у меня есть для тебя подарок, - улыбнулась девушка.
- Подарок? В честь чего? – выгнул темную бровь бывший полудемон.
- Сегодня праздник. День Всех Влюбленных.
- Оу, у вас и такие праздники есть? Занятно, – в бархатистом голосе зазвучало любопытство. – И теперь наконец-то ясно, почему на улицах вдруг резко повысилось число любезничающих парочек...
- Этот праздник пришел с Запада, хотя в Японии ведь тоже есть похожий… Танабата. Фестиваль Звезд, - Кагоме мечтательно прищурилась. – Легенда о влюбленных, которых разделяет Млечный Путь и они могут преодолеть его лишь раз в год…
- Да, я помню эту сказочку, - нахмурился Нараку. – Глупая история. Если они так любили друг друга, то могли бы начхать на все запреты своего Небесного Владыки и встречаться сколько угодно. А если бы он вздумал упрямится: просто прибить старикашку. Немного яда и дело с концом…
И он хищно усмехнулся, на мгновение став похожим на того самого жуткого полудемона, перед которым трепетали все монстры Сэнгоку.
- Я знала, что ты так скажешь, - хмыкнула Кагоме. – Ну, никакой романтики. Я уже сомневаюсь, а стоит ли тебе дарить подарок…
- Если это не одно из тех жутких плюшевых красных сердец, которыми завалены витрины, дорогая, то дари смело, - Нараку одарил ее улыбкой, в которой так и читалось: «я позволяю тебе себя поздравить, жалкая смертная».
- Что вы, ваше злодейство, как можно! Я бы ни за что не посмела преподнести Вам нечто столь вульгарное, - серебристо рассмеялась Хигураши – Я буду гораздо более традиционной и порадую милого своими кулинарными талантами.
С этими словами она торжественно водрузила на стол тарелку, которую до этого прятала за спиной. С минуту Нараку молча разглядывал «презент».
- И что это? – его нижнее веко едва заметно дернулось.
- Печенье, - Кагоме невинно захлопала ресничками, но тут же с деланным раскаянием прикрыла рот ладошкой. – Ой, прости, ты наверняка впервые его видишь. В средневековье ведь нет выпечки… Сейчас я объясню. Значит, оно готовится из муки и…
- Женщина, по-твоему, я темный дикарь? Или первый день в твоем мире? – прошипел Нараку. – Я знаю, что такое печенье. И спрашивали не о том. Что это? Вот это вот.
Он достал одну печенюшку и для наглядности обрисовал ее форму тонким пальцем.
- Ах, это! – в карих глазах вспыхнули озорные огоньки. – Это обезьянка.
- Обезьянка? – хмуро переспросил Нараку.
- Ага, ага. Я думала, тебе понравится… Смотри вот и мордочка и шерсть. Разве не похоже на бабуина?
Пару секунд бывший полудемон внимательно изучал печенье, которое действительно было сделано в виде морды бабуина, а затем вдруг ухмыльнулся Хигураши.
- Знаешь, дорогая теперь я понимаю, что мы просто отличная пара.
- Э? – озадачено взглянула на него девушка, не поняв такой резкой смены темы. – В смысле?
- Я к тому, что мы составим прекрасный злодейский дуэт. Сама посуди, кто, если не настоящая демоница, могла предложить своему мужчине на праздник съесть его сородичей?

@темы: фанфик, Инуяша

---

Кельтские мотивы

Чтобы немного отвлечься от темы аниме, решила выложить работы одного художника, которые произвели на меня впечатление.
Джим Фицпатрик (о нем можно почитать вот тут: myeire.ru/?p=1336 и еще тут zloyglaz.ya.ru/replies.xml?item_no=40), рисует героев ирландских мифов. У него очень необычный стиль, будто не риснуок вовсе, а мозайка или витраж. В общем смотрите сами, вот несколько работ.










А вот и моя тезка Морриган) Красавица)


Вообще я люблю мифологию, в том числе и кельтскую) В юности штудировала огромный мифологический словарь, который был у нас дома Хотя мой конек все же греческие мифы, в них я разбиралась отлично, хотя сейчас уже немного подзабыла.
ПС: неожиданностью для меня оказалось, что этот художник - автор того самого всемирноизвестного портрета Че Гевары О_О

@темы: арт

---

Рожицы

Еще немного в тему соционики, мне в принципе на нее по барабану, но арты ржачные

12.02.2012 в 12:27

Пишет  Dark wise wizard:

Для любителей соционики и просто для поднятия настроения)

12.02.2012 в 01:50

Пишет  K-Vrednaya:

Соционические физиогномии
Я в соционике на в зуб ногой, но арт же!!!

11.02.2012 в 23:30

Пишет  Noa Streight:

соционичности

10.02.2012 в 08:04

Пишет  Мяфистофель:

Проникнуться.

Альфа
Это Дон. Он рассказывает вам свою очередную гениальную идею.

Это Дюм. Кто как не он выслушает весь этот бред?

Это Гюг. PARTY HARD!!1 Он чем-то очень воодушевлён.

Это Роб. Не мешайте ему, он что-то считает.

Бета

Это Гамло. ZOMG TEH DRAMA!!1 Очевидно он вопрошает что-то у господа бога.

Это Макс. Он вам популярно рассказывает, почему нельзя прожить эту жизнь весело.

Это Жук. ВОЗЬМИ СВОЙ БУР, ПРОНЗИ ИМ ЕСЮ НЕБЕСА!!1 Да, да, Камина - Нап, знаю.

Это Есь. Он в раздумьях: то ли стишок написать, то ли берёзку обнять, то ли вынести логику моск.

Гамма

Это Нап. Он смотрит на дуала как альфа-самец.

Это Баль. Он смотрит на дуала как на говно обычно смотрят Бали.

Это Джек. Он уже оценил за сколько можно продать ваши органы, и думает, где бы их толкнуть подороже.

Это Драй. Святая инквизиция в деле.

Дельта

Это Штир. И он уже знает на какую плантацию вас отправить.

Это Дост. Ему за вас стыдно больно.

Это Гек. И он готов к обнимашкам.

Это Габ. Он только что проснулся и в гробу видал ваши обнимашки.

Такие дела.

@темы: юмор

---

Традиция есть традиция) Поэтому приветсвую  -Bait- , надеюсь в моей берлоге будет интересно)
А в качестве приветственного арта то самое додзинси про мега-Эда в моем переводе.

@темы: приветствие

---

На правах бреда

Название: Воспитательная беседа
Фандом: Хеталия, JKMM
Бета: [J]Анна Райт[/J] , сия зарисовка является вольным продолжением ее фанфика "Мемуары субмарины I-29"
Персонажи: Ульрих, Ульрика, трубка телефона и странные голоса
Рейтинг: высокиииий
Жанр: стеб-стебище
Синопсис: Немецкая субмарина U-1224 была послана в Японию для того, чтобы стать опытным образцом. На ее основе японские инженеры должны были научиться делать свои субмарины подобного типа. Иными словами, U-1224 была послана для воспроизведения потомства, если говорить человеческими категориями.
Ульриха послали в Японию, чтобы кхм... делать субмарины вместе с японской субмариной I-29 (Ико), вот только ее напористость его скорее остужает, чем наоборот. Ито - это ее брат, Ульрика - соответственно сестра Ульриха. А бедный Бисмарк - папа

Ульрих с волнением поднял трубку: в последнее время отец связывался с ним редко, и каждый звонок был на вес золота.
- Здравствуй, па, - радостно приветствовал он Бисмарка.
- Здравствуй, сын, - Ульрих тут же сник, по подчеркнуто официальному тону Вальтера поняв, что разговор, скорее всего, предстоит серьезный.
- С тобой желает побеседовать господин Людвиг, - объявил отец и Меервольф невольно вытянулся по струнке, хотя и понимал, что Германия не может его видеть. Но все-таки: говорить со своей страной это тебе не хухры-мухры.
- Добрый день, герр Меервольф, - раздался в трубке ровный голос. – Как мы все знаем, вы были посланы в Японию с особой, очень важной миссией. И сейчас я хотел бы обсудить некоторые дета…
На другом конце провода что-то затрещало, послышалась возня и приглушенные голоса.
- Ну-ка дай сюда, Запад, я ему сейчас быстро мозги вправлю!
- Брат, не думаю, что это хорошая идея…
- Цыц! Кто тут старший? То-то же…
- Меервольф! – заорала трубка. – Это как понимать, а? Союзники жалуются, что ты недобросовестно выполняешь свои обязанности… Да как ты смеешь так позорить великую немецкую расу?!!!
От последнего рявка у Ульриха на мгновение заложило уши, и он наконец-то понял, почему в штабе говорили, что лучше иметь дело с десятком разгневанных Германий, чем с одним Пруссией.
- После настоящего арийского жеребца баб должно хватить ровно на то, чтобы простонать «дас ист фантастишь» и отрубиться. А не кляузы строчить! – продолжал вещать Байльшмидт.
- Хм, помниться вчера ночью один из этих самых арийских жеребцов отвернулся к стенке, захрапев. И никакого тебе «дас ист фантастишь», - расслышал вдруг женский голос Ульрих.
- Эээээ, котенок, давай попозже это обсудим, - сразу как-то притихла трубка.
- Ну, раз уж у нас зашла речь о потенции немецкой расы, то можно и сейчас, - не унималась все та же неизвестная Меервольфу дама.
Затем опять послышался треск, шаги, бормотание "ну, котенок, ну не дуйся", а через пару минут - голос Германии.
- В общем, мы рассчитываем на то, что жалоб поступать больше не будет, герр Меервольф. Рейх возлагает на вас большие надежды!
- Господин Людвиг, разрешите просьбу? – решился все-таки подать голос Ульрих.
- Какую?
- Можно я буду делать маленькие субмарины не с Ико-сан, а с Ито-саном?
- Вальтер, ваш сын спрашивает дозволения выполнять миссию вместе с неким Ито-саном. Кто это, не напомните?
На другом конце провода повисла напряженная тишина.
- Ульрих, - голос Бисмарка был настолько холоден, что трубка вполне могла покрыться инеем. – Ты сегодня же возвращаешься домой. И я лично прослежу за тем, чтобы тебя перевели на средиземноморский театр.

***
Ульрика чеканным шагом вошла в кабинет Германии, там ее уже ждали братья-немцы. После традиционных приветствий, Пруссия без лишних слов протянул девушке фото.
- Это твоя цель – Ито Яёй. Задача: отыметь его так, чтобы ходить не мог. Ясно?
- Яволль! – отсалютовала Ульрика и добавила, хищно оскалившись. – А плетку использовать можно?
Гилберт ответил ей не менее зловещим оскалом.
- Не только можно, но и нужно. Вот это я понимаю настоящая - арийская женщина. Покажи япошкам силу Рейха!

***
Из дневника Ико Яёй
«Сегодня поистине трагический день. Любовь всей моей жизни, мой прекрасный Урурих, покинул меня… Но зато приехала его сестра. Она такая очаровательная! Я уверена, мы подружимся!»

***
Вальтер опрокинул очередную стопку и с тоской взглянул на семейное фото.
- Ну, не переживай ты так, - Германия неуверенно похлопал его по плечу. – Они еще образумятся, все пройдет… А сейчас у них просто переходный возраст…
- Ремня им хорошего всыпать, вот тогда образумятся, - заплетающимся языком протянул Пруссия, хлопая Бисмарка по другому плечу.
- Это вашим японцам ремня надо! – тоскливо взвыл линкор. – Развратили моих детей и еще жалуются, что они теперь не хотят делать субмаринки!

@темы: юмор, фанфик, JKMM, аниме, Венгрия, Пруссия

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Штампики

Ну, наконец, после долгих месяцев ожидания мою анкету протипировали.
Для тех, кто не в курсе, что значит се мудреное слово: есть такая забавная штука на дайри, как сообщества ID. Заполняешь анкету, ее анонимно вывешивают в сообществе и другие люди предполагают на какого из персонажей аниме ты похож) В данном случае - персонажей из Хеталии) Я всегда любила заполнять всякие анкеты, так что не смогла удержаться)
В моей анкете развернулась прямо настоящая Битва за Британию Но, как и в реальной истории, победили коварные англо-саксы, и меня нарекли самым натуральным сволочным Англией) В принципе я довольна, к персонажу, к этой стране и к нации в отрыве от политики я отношусь весьма хорошо. Да и общего у нас с Игги много, я такой же циник и мизантроп, и да - еду, приготовленную мной, могу есть только я сама, для остальных это смертельный яд
Хотя голоса все-таки распределились почти поровну 7 - за Англия и 5 - за Германию) Так что я получилась англичанином с изрядной примесью немецкой крови. И я думаю я даже больше на Людвига похожа)
www.diary.ru/~vanja/p172147116.htm - для интересующихся, вот сама анкета)
А вот и мой красивый штампик.




А еще я позволила себе проявить наглость и, воспользовавшись личным занкомством со штамповщиком, выпросила себе утешительный штампик с Людвигом. Но это так, не официально, чисто мне покаваиться
Спасибо огромное  ~Tia за эту красотень.


В общем любуйтесь, а мы с Арти и Людди пойдем бухнем в честь такого события!

@темы: мысли вслух, аниме, жизнь

---

Тестики

Прошла тест на выявление соционического типа. Вот тут про них написано кому интересно www.socionika.info/tips.html
www.socionika.info/test.html - а вот сам тест.
У меня получился Маским Горький
www.socionika.info/tip/lsi.html
Читаю и диву даюсь. До чего похоже! Прямо все про меня, от и до!

@темы: тест, мысли вслух, жизнь

---

Ну мы уже познакомились, но раз уж я взяла за правило приветствовать всех своих новых ПЧ, то приветствую) Добро пожаловать, <Рип ван Винкль>. Надеюсь, найдешь для себя здесь что-нибудь интересное. Хотя мои пописаки лучше не читать, там только стеб и романтичные бредни.

А в качестве приветственного арта вот такая Юльхен.

@темы: приветствие

---

Из жизни

Все-таки русские особенный народ. Судите сами. Москва. -26. Промерзжая сверху до низу электричка. В вагон входит торгашка и зычным голосом выдает: "Мороженое! Пломбир! Эскимо! Королевский шоколад!"
И самое удивительное даже не в этом. А в том, что покупают ведь!

@темы: мысли вслух, юмор, жизнь

---

Огнем и мечом. Дубль два

В продолжение темы. просто шикарный стеб над фильмом под катом он!
Ну и еще романтическое видео. Подозреваю, что симпатии львиной доли дамской аудитории были на строне Юрко Богуна. Вах, какой музщина!

13.10.2010 в 10:45

Пишет  N.K.V.D.:

Огнем и мечем

Александр Домогаров ( просто красава)

фильм "Огнем и мечем за 15 минут

Дикая степь. Десять оборванцев бьют одного прилично одетого гражданина. Внезапно невесть откуда появляется лихая конница и дает разбойникам прикурить.
Предводитель конного отряда *протягивает руку спасенному гражданину* Здравствуйте, я – Ян Скшетуский, наместник панцирной хоругви князя Иеремии Вишневецкого, защитник всех несправедливо обиженных и, по совместительству, главный герой этого фильма.
Спасенный гражданин *пожимает руку Скшетуского; садится на коня и, отъехав подальше, кричит* А я – Богдан Хмельницкий, главный злодей этого фильма и вообще большой гад. В данный момент, например, еду мутить казаков против шляхты. Спасибо за спасение и счастливо оставаться! *уезжает в закат*
Скшетуский *смотрит ему вслед* Кажется, я какую-то фигню сделал...

Чигирин. Кабак. Скшетуский рассказывает знакомым шляхтичам, какую он фигню сделал, и попутно бьет морду одному шляхтичу, выразившему недовольство услышанным.
Остальные шляхтичи *впечатлившись сценой мордобоя*: Виват Скшетускому! Ну и что, что он спас главного врага Польши, и теперь благодаря ему нас ожидает братоубийственная резня - мы его все равно любим! Виват, виват!
В кабаке Скшетуский также знакомится с двумя панами – перманентно нетрезвым паном Заглобой, и могучим паном Лонгинусом, обладателем большого меча, который тот даже умеет поднимать. Впечатленный такими необыкновенными способностями, Скшетуский предлагает ему поступить на службу к Вишневецкому, и дальше они едут уже вместе.

Дорога на Лубны.
Пан Лонгинус: ...А я, панове, обет дал – с женским полом не знаться, покуда в бою три вражеские головы одним ударом не снесу. И зачем дал, спрашивается? Как с таким обетом жить прикажете? Вороги поганные ну ни в какую не хотят в ряд становиться! А кровь-то горячая кипит, а страсть-то молодецкая выхода просит!
Редзян: Сказал бы я тебе, как твоему горю пособить можно, да только рейтинг у фильма детский.

В дороге шляхтичи встречают княгиню Курцевич и ее племянницу Елену. Между Скшетуским и Еленой вспыхивает Большое и Светлое Чувство.

Скшетуский: Прелестная панна, твоя краса сразила меня наповал! Дозволь мне долгой и преданной службой засужить твое расположение!
Елена: Фигня вопрос! Однако имеется одна маленькая проблема. Видишь вооон того орла-мужчину с пылающим взором и кавалерийской выправкой? Это мой жених, казацкий атаман Богун. Я, его правда, по какой-то совершенно загадочной причине на дух не переношу, зато он за меня любого порвет как Тузик грелку.
Богун грозно смотрит на Скшетуского. Скшетуский грозно смотрит на Богуна. Играет драматическая музыка.

Разлоги – имение Курцевичей. Банкетный зал. Курцевичи и их гости развлекаются танцами. Танцуют все, кроме пана Лонгинуса (давшего обет не знаться с женским полом, покуда... ну, в общем, вы знаете) и Богуна (в шоке наблюдающего, как заезжий шляхтич уводит у него невесту).
Пан Лонгинус: А ты, пан казак, отчего не танцуешь? Тоже дал обет с женским полом не знаться?
Богун *сквозь зубы* Сказал бы я, куда тебе идти, да только рейтинг у фильма детский.

На следующее утро Скшетуский решительной походкой входит в комнату княгини.
Скшетуский: Значит так, у вас отсюда два пути. Либо вы даете мне Елену в жены, либо не даете. Но учтите, что во втором случае мой патрон князь Вишневецкий даст вам люлей за незаконное пользование Разлогами, а я таки женюсь на Елене.
Княгиня: Ну раз так - Елена твоя! Только, бога ради, держи это дело в тайне. А то я не очень уверена, что Богун примет это известие благосклонно.
Скшетуский: Ой, да ладно! Разве этот свирепый, известный своим бешеным нравом казак может сделать вам что-то дурное?...

Скшетуский уезжает, пообещав вскорости вернуться за Еленой. Богун мрачно смотрит ему вслед с высокого холма. Играет драматичная музыка.

Лубны. Покои князя Вишневецкого. Князь беседует с Скшетуским.
Вишневецкий: Думаю, нужно отправить к Хмельницкому соглядатая. Надо же выяснить, что он там замышляет. *задумчиво* Кого бы послать? Ума не приложу...
Скшетуский *обреченно* Когда мне выезжать?..

Скшетуский и Редзян плывут по Днепру.
Редзян: ...А чтоб твоя милость не скучала, дай-ка я тебе расскажу, как моя семья с соседями за грушку судится. Стоит, стало быть, грушка на меже...
Скшетуский *с мученеческим видом поднимает глаза к небу. Заметно, что историю про грушку ему рассказывают не в первый раз*
Редзян: Половина веток – на стороне Яворских, половина на нашей. Начнут Яворские грушу трясти, наши грушки-то и падают на межу, а Яворские, шельмы проклятые, их себе и забира...
Скшетуский: А знаешь что, Редзян? Поезжай-ка в Разлоги, отвези письмо Елене и княгине.
Редзян: А может, я им все на словах передам? А то вдруг письма кто-нибудь перехватит?
Скшетуский: Да кто ж их может перехватить?
Редзян: Ну, например, этот твой соперник, бешеный казацкий атаман.
Скшетуский: Редзян, не ерунди. Вот тебе письма, ступай.

Запорожская сечь. Ставка Хмельницкого. Патрульные казаки втаскивают связанного Скшетуского.
Патрульные казаки: Батьку, посол от Яремы!
Казацкие старейшины: Смерть послу Яремы! Смерть!
Тугай-Бей *грызет семечки и меланхолично сплевывает*
Скшетуский *грустно* Ну вот. А князь Вишневецкий говорил – личность посла неприкосновенна...
Хмельницкий Ну, смерть – так сме... *узнает в Скшетуском своего спасителя* Ах ты ж черт.
Казаки: Смерть! Смерть!!!
Тугай-Бей *меланхолично сплевывает*
Хмельницкий: Предлагаю таки оставить посла в живых. Вишневецкий заплатит за него нехилый выкуп!

При словах "нехилый выкуп" Тугай-Бей аж поперхнулся семечками.

Тугай-Бей: Это будет мой плэнник. Возражения есть?
Два бесстрашных казака: А с какой это радости?
Тугай-Бей *бьет морду двум бесстрашным казакам* Потому что я так сказал. Еще возражения есть?
Казаки *трясутся*
Тугай-Бей: Я так и думал, что возражений нэ будет.

Там же. После военного совета.
Хмельницкий: Тугай-Бей, а сколько ты, собственно, рассчитываешь получить за Скшетуского?
Тугай-Бей: Две тысэчи.
Хмельницкий: А продай-ка его мне! Я тебе две тысячи дам.
Тугай-Бей: С тебя – три.
Хмельницкий: Почему это?
Тугай-Бей: Потому что я так сказал. Возражения есть?
Хмельницкий: Тугай-Бей, ну войди же в мое положение! Человек мне жизнь спас, я просто обязан его выручить!
Тугай-Бей: Четыре тысэчи.
Хмельницкий *с мрачным видом отсчитывает деньги* Чтоб я еще раз этого капиталиста к себе в союзники взял...


Все еще Сечь. Скшетуский и Хмельницкий беседуют за жизнь.

Скшетуский: Я так и не понял, кстати, к чему весь этот сыр-бор? Зачем вообще нужно это восстание?
Хмельницкий: Да вот, понимаешь, у меня один шляхтич жену увел... то есть тьфу! Я хотел сказать, мы бунтуем против социальной несправедливости! Шляхта хочет вольных казаков холопами своими сделать! Где привелегии казацкие? Безобразие!
Скшетуский: Ну-ну.

Желтые Воды. Казацкое воинство стоит напротив польского. Между двумя армиями раскинулась большая и грязная лужа.
Играет веселая музыка. Польские гусары скачут в атаку, но в итоге бесславно вязнут в Большой Луже.
Звучит суровая музыка. В атаку идут казаки. Каким-то загадочным образом преодолев Большую Лужу и при этом даже не запачкавшись, они налетают на польский лагерь и методично его уничтожают.
Скшутеский *наблюдает за сражением с казацкой телеги* Нечестно, нечестно! Судью на мыло!


Чигирин. Кабак. За столом сидят Богну и пан Заглоба. Богун романтично поет песню про любофф. Заглоба неромантично рыгает.
Патрульные казаки втаскивают Редзяна.
Патрульные казаки: Вот, батьку, споймали какого-то проходимца.
Богун: А-а-а, слуга пана Скшетуского! Обыскать его!
Казаки вытряхивают из Редзяна письма.
Богун: Так-так, посмотрим, что пишет этот любитель кадрить чужих невест. "Многоуважаемая княгиня Курцевич! Я не очень понял, что вы имели в виду, когда сказали "Нужно держать дело в тайне" – поэтому, вот, пишу вам письмо, которое в это тревожное время запросто может перехватить кто угодно. Позвольте еще раз от всего сердца поблагодарить вас за то, что вы решили отдать Елену мне, а не этому мужлану Богуну..." А-А-А!!! Предатели, собачьи дети! Всех порешу!! *для начала мочит Редзяна, разносит в щепы кабак и выбегает на улицу. С улицы доносится его вопль* По коням, братья-казаки! В Разлоги!
Пан Заглоба *с досадой смотрит на опустевшую бутыль*: Вот черт. Может, хоть в Разлогах нальют? Богун, Богун, погоди, я с вами!

Разлоги. Богун проводит с Курцевичами воспитательную беседу, в результате которой все Еленины родственники трагически гибнут, а Богун получает тяжкие увечья. Пан Заглоба, который всю баталию героически прятался под столом вместе с трофейной бутылкой, берет в руки бразды правления.
Пан Заглоба: Пить! Всем пить!
Казаки *пьют*
Пан Заглоба: Часовые! А вы почему не пьете?
Часовые *пьют*
Пан Заглоба: Личная охрана атамана! Почему я не вижу в ваших руках бутылок?!
Личная охрана атамана *пьет*
Пан Заглоба *оглядывает усеянный неподвижными телами двор* Ну а теперь можно и благое дело сделать.

Заглоба прокрадывается в комнату, где в беспамятстве лежит раненый Богун, привязывает его к кровати и...
Слэшеры в зале *затаив дыхание* И?..
Богун *в ужасе*: Цыц, окаянные! Не подсказывайте ему!!
...и увозит Елену.
Богун: Фууух, пронесло... То есть, я хотел сказать – ах змея, ах, собака ляшская! Как он смел похитить девушку, которую собирался похитить я?! Ко мне, мои верные казаки! В погоню!

Казаки скачут в погоню! Но Заглобе с Еленой в последний момент удается оторваться от преследователей. Замаскировавшись под бомжей, они долго идут через объятую войной страну, и наконец приходят в крепость Бар.
Пан Заглоба: Вот тут будешь ждать своего Скшетуского. Дело за малым – отыскать его в этом бардаке и сообщить, что ты здесь...
Елена: А Богун меня тут не найдет?
Пан Заглоба: Конечно, нет! Откуда он узнает, что ты в Баре?

Какой-то городок. Постоялый двор. Все еще не очень здоровый Богун лежит в постели. Входит колдунья Горпина.
Богун: Ой, а ты кто такая?
Горпина: Я – deus ex machina! Антагонист не знает, где искать героиню, и из-за этого у пана автора застопорился весь сюжет? Я – то, что вам надо! Твоя возлюбленная – в крепости Бар!
Богун: Уррра! В Бар!

Тем временем, в завоеванном замке гетмана Потоцкого казачье воинство празднует очередную победу. Входит Хмельницкий.
Хмельницкий: Я, конечно, понимаю, что распитие горилки из шляхетских ночных горшков – дело нужное и важное. Но! Предлагаю как-нибудь разнообразить наш досуг.
Казаки: Например?
Один казак: Например, давайте пойдем войной на Ярему!
Казаки: Ура, ура! Войной на Ярему!
Хмельницкий: Ну зачем же так круто? Предлагаю для начала написать ему письмо.
Казаки: Ура, ура! Письмо Яреме! А что напишем-то?
Отдельные выкрики:
- "Ярема, сучий сын!"
- "Бесово семя!"
- "Отродье ляшское!"
Хмельницкий: Правильно, братцы! Так и напишем: "Глубокоуважаемый князь Иеремия..."

Лубны. Покои князя Вишневецкого.
Придворный чтец *читает письмо* "Глубокоуважаемый князь Иеремия! Мы тут с ребятушками по пьяному делу немножечко ваше войско порубали. Простите нас, пожалуйста! Мы больше не будем! Богдан Хмельницкий и товарищи."

Вишневецкий *после долгой и грозной паузы* Так. Восстание искоренить огнем и мечом. Послов – на кол...
Послы *грустно* Ну вот... А Хмельницкий говорил – личность посла неприкосновенна...
Совестливый человек из свиты Вишневецкого: Князь, что-то и впрямь не по-божески выходит! Хмельницкий-то Скшетуского отпустил!
Вишневецкий: Так то я, князь-воевода вельможный, а то подлый изменник Хмельницкий. Чувствуешь разницу? И вообще. Я же положительный герой, мне все можно!

Следующие полчаса Вишневецкий усиленно доказывает зрителю, что положительному герою и впрямь можно все!
Посол Хмельницкого *на колу* Кхм. Кто тут что-то говорил про детский рейтинг?

На фоне виселиц и горящих хат периодически мелькает озабоченное лицо Скшетуского. Приехавши в Разлоги, он вместо княжеских палат обнаружил там лишь обгорелые руины.
Скшетуский *оглядывает пепелище* Не к добру это, ох, не к добру!

Однако уже через пять минут Скшетуского успокаивает наконец отыскавший его пан Заглоба, которого повязали свои же, принявши его за бомжа, но который был немедленно опознан верными друзьями.
Скшетуский: Пан Заглоба, друг! Я - твой должник! Я тебе бочку меда поставлю! Да полно, в самом ли деле эта крепость такая уж неприступная?
Пан Заглоба: Неприступнее не бывает!

Скшетуский и его друзья подъезжают к Бару. Бар лежит в руинах. На одной немногих уцелевших стен выведено углем "Здесь был Богун".
Пан Заглоба: Тааак... чувствую, накрылась моя бочка меда...

Волчий Яр. Жилище ведьмы Горпины. Богун объясняется Елене в любви, но та с упорством, достойным лучшего применения, посылает его куда подальше. Наконец Богун начинает сердиться.
Богун: Знаю – ляха любишь! А вот я его найду да шкуру с него спущу, а голову тебе под ноги кину!
Елена *падает в оборок*
Богун *растерянно* Я что, что-то не то сказал?...

Все там же. Горпина гадает Богуну на мельничном колесе.
Богун: Горпина, я вот чего не пойму – откуда у тебя здесь взялось мельничное колесо, если самой мельницы и в помине нет?
Горпина: А вот такая я загадочная. И вообще, не мешай. Значит так: вижу много войска, много казаков... Эка, сколько крови! Трупов не счесть, волки над ними! Собирайтесь, вороны, на кровавый пир! Много голов на кольях торчат! Шикалу, ликалу!
А.К. Толстой: Эй, милейшая! Может, хорош уже плагиатничать?
Горпина: Ну и пожалуйста! *обидевшись, уходит*
Богун: Стой, куда? А про любовь-то, про любовь мне кто погадает?..
А.К. Толстой: А вы, молодой человек, не переживайте так. Судя по тому, что пан автор эту сцену у меня содрал, прогноз относительно ваших сердечных дел был бы не менее удручающим...

Тем временем война идет своим чередом. Глубокой ночью из лагеря Вишневецкого по направлению к казацкому стану крадутся польские разведчики под предводительством Заглобы и компании. Из казацого лагеря, навстречу им крадутся украинские разведчики под предводительством Богуна (на всякий случай замаскированного под негра). Играет драматическая музыка.

По дороге к казацкому стану шаловливый пан Заглоба решает немного пугнуть мирных поселян.
Пан Заглоба *врывается в избу, где вовсю идет свадебное гуляние* А-а-а, попались, бунтовщики! Прихвостни Хмельницкого, сучьи дети! Вот я вас, окаянные!
Маленький мужичок с большим кувшином: Помилуйте, пане! Мы того Хмельницкого и в глаза не видели! А вот не хотите ли лучше с нами... того-самого, а? *подставляет кувшин*
Пан Заглоба *пьет* Ну так и быть. Однако не надейтесь, что я от этого подобрею!..

Через пять минут Заглоба и разведчики вовсю зажигают посреди хоровода и любезничают с бунтовщиками женского пола. Еще через некоторое время пан Заглоба просыпается в хлеву, обезоруженный и связанный.
Пан Заглоба: Ну вот... А как хорошо все начиналось...

Над Заглобой склоняется чья-то чумазая физиономия.
Чумазая физиономия: Ну что, признал меня?
Пан Заглоба: Мать честная! Богун! Это ж надо так баню не любить...
Богун: Много ты понимаешь! Это маскировка такая. А я к тебе, между прочим, не просто так пришел. На свадьбу тебя пригласить хочу.
Пан Заглоба *гордо вскидывает голову* Еще чего! Чтобы я, природный шляхтич, на мужицкой свадьбе гулял!
Богун: А вот я с тебя, собака ляшская, шкуру-то спущу да съесть заставлю.
Пан Заглоба: Ээээ... А с другой стороны, свадьба – это же просто замечательно!

Но Богун, не впечатлившись завереньями Заглобы, оставляет его связанного в хлеву, пообещав наутро оторвать ему голову – тем самым совершая классическую ошибку киношных злодеев (не грозись, а сделай уже, черт побери!) Разумеется, за ночь Заглоба ухитряется развязаться и даже взобраться на насест, с высоты которого он потом отбивается от казаков курами и прочей сельскохозяйственной живностью. Драматичную эту сцену прерывает появление отряда Володыевского, который дает казакам прикурить. Богуну с остатками своего отряда удается бежать, однако вскоре панове настигают его в какой-то придорожной корчме.
Пан Заглоба: Ага, попался! Руки вверх, выходи по одному!
Богун: Щас вам. Я, между прочим, посол Хмельницкого к принцу Яну Казимиру, а личность посла неприкосновенна!
Пан Заглоба: Ой, да ладно! Мы на эту неприкосновенность весь фильм кладем с приборчиком!
Володыевский: Да не, неудобно как-то... Эх, вот ведь невезуха! Кабы не неприкосновенность эта – то-то я бы его сабелькой...
Пан Заглоба: Насчет сабелькой – так это просто. Эй, Богун! Ты – [цензура], [цензура], [цензура]!
Богун: К барьеру!!!
Далее следует зрелищное саблемахание, в результате которого Богун опять-таки получает тяжкие телесные повреждения.
Богун: Да что ж это такое, панове-сценаристы! Что ж мне, снова полфильма в бинтах лежать?
Скшетуский: Скажи спасибо, что тебя вообще показывают. Я вот, уж на что главный герой, а уже и не помню даже, когда я в последний раз на экране появлялся!
Режиссер: Ну ладно, ладно, хорош прибедняться. Дальше у нас по плану...
Скшетуский *с надеждой* Я?..
Режиссер: А вот и не угадал! Дальше у нас – рассказ Редзяна про грушку.

Какой-то городок. Кабак. Пан Заглоба, пан Лонгинус и пан Володыевкий празднуют победу над Богуном. Вбегает Редзян.
Редзян: Здрасьте, панове! А где мой господин?
Пан Заглоба: А черт его знает. Никто уже и не помнит, когда он в последний раз в кадре мелькал. Сейчас, погоди *шелестит сценарием* Во! В Киеве твой господин, Елену ищет.
Редзян: Это он зря, Елена вовсе не там. А я вот знаю, где ее искать!
Панове: Так говори!
Редзян: Конечно, конечно! Но сначала я расскажу вам, как моя семья за грушку судится. Вам ведь интересно послушать про грушку?
Пан Лонгинус: Но...
Редзян: Я так и знал, что вам интересно! Ну так вот – судимся мы с Яворскими за грушку вот уж пятьдесят лет...
Пан Володыевский: Да ты нам лучше скажи...
Редзян: ...как мы до жизни такой дошли? Вот так и дошли – Яворские-то, шельмы, как грушку трясти зачинают, так и наши грушки на межу сыпятся, а они их себе забирают!
Пан Заглоба: Да я...
Редзян: Верно говоришь, пан Заглоба – да Яворских за такое на воротах повесить надо!
Панове *не выдержав, начинают мутузить Редзяна* Да ты про Елену нам расcкажи, про Елену, а не про грушку!
Редзян: А... про Елену... а что про нее рассказывать-то? Я втерся в доверие к Богуну и узнал, что он прячет Елену в Волчьем Яру, только и всего. А теперь - можно про грушку?..

Волчий Яр. Избушка Горпины. Горпина грязно пристает к Елене.
Елена *отбивается* Товарищ режиссер, что же это такое?! Этого не было в книжке! Не было!!
Режиссер: Это, душенька, фансервис. Видите ли, значительной части современной молодежи нравится фэм-слэш... Кроме того, надо же хоть как-то оправдать жестокость положительных героев по отношению к колдунье. А вот, кстати, и они!
В избушку с гиканьем врываются Володыевский, Заглоба и Редзян, мочат Горпину и, до кучи, ее престарелого сожителя, и увозят Елену.

Степь. Елена и шляхтичи едут в замок Збараж.
Елена: Я надеюсь, хоть теперь-то нам удастся доехать без приключений?
Татарская конница *вылетает из-за холма*: И не надейтесь!
Следующие несколько минут Володыевский в одиночку сдерживает натиск татарской конницы, чтобы дать Редзяну возможность увезти Елену в лес, а пан Заглоба героически прячется под бревном и громко кричит. На его крики сбегается вся польская рать и дает татарам прикурить.

Пан Заглоба *вылезает из-под бревна* Господа, вы будете смеяться, но мы, кажется, опять потеряли Елену. Это уже становится старой, доброй традицией...

Збараж. Под городскими стенами тусуются казаки и ханское войско. В городе пьянка и феерверк.
Хмельницкий *вбегает в шатер хана* Ваше ханское величество! Неслыханное безорбразие!
Хан *кормит виноградом некую прекрасную деву – по-видимому, одну из своих жен. При входе Хмельницкого с явной неохотой отрывается от этого увлекательного занятия* Ммм?
Хмельницкий: Князь Ярема устроил гулянку, а нас не пригласил! Какое неуважение, какое наплевательство на ваше отважное воинство, и лично на вас, ваше ханское величество!
Хан *лениво* Действительно, некрасиво как-то. Пойти, что ли, на штурм?..

Штурм Збаража. Сражаются все, кроме пана Заглобы, который на протяжении всей баталии героически прячется под пушкой. При этом, он ухитряется (не вылезая из-под пушки!) одолеть предводителя казаков и взять в бою знамя. Не спрашивайте, как ему это удалось, это выше моего понимания.

После штурма. Хан рвет и мечет в своем шатре, периодически нервным движением запихивая пригорошни винограда в рот своей прекрасной возлюбленной. В шатер вбегает Хмельницкий.
Хмельницкий: Ваше ханское величество! Еще одно неслыханное безобразие! Вместо того, чтобы сдаться на вашу милость, князь Вишневецкий посмел сопротивляться! Какое неуважение, какое наплевательство на вашу славу и величие!

Хан: Ничего, этот гяур у меня сейчас узнает! *прекрасной деве* Субагази, веди войска... Эй, погодите! *шелестит страницами сценария* Так это что, не моя жена?
Режиссер: Нет. Это ваш полководец.
Хан: Тогда какого черта я его вот уже второй день виноградом с руки кормлю?
Режиссер: Фансервис, ваша ханская милость, фансервис! Современная молодежь...
Хан: Нет уж, вы мне эти свои штучки бросьте! Субагази, отставить виноград! На штурм, на штурм, проклятый дармоед!

Збараж. Татары штурмуют замок. С краю крепостной стены, неподалеку от пана Логнинуса высовываются три татарских головы.
Пан Лонгинус *увидев три головы, бежит к ним со всех ног* О-о-о! Панове, панове, пропустите! Это мой клиент!
Одна голова: Эй, что это за каланча с мечом на нас бежит?
Вторая голова: Постойте, я этого ляха знаю! Он, помнится, какой-то обет дал... вспомнить бы, какой...
Третья голова: Братцы, может, спрячемся? А то он уже близко!
Первая голова: Да подожди ты, успеется! Так что там про обет?
Вторая голова: Во, вспомнил! Он дал обет одним махом отсечь три головы!
Три головы, хором: А-А-А!!!
Пан Лонгинус *добежав, наконец, до трех голов, сносит их одним махом!*
Пан Заглоба: Ай, молодца, Лонгинус! Исполнил-таки обет, такой-сякой сын! То-то разговеешься теперь! То-то побегаешь за юбками!
Пан Лонгинус *потупивши очи, заливается краской*
Но уже через пару минут пан Лонгинус трагически погибает!
Пан Лонгинус: Да что ж за облом-то такой?!

Однако, возвратимся немного назад. Итак, осажденный Збараж. В замке ощутимо не хватает еды и, к глубокой горести пана Заглобы, выпивки.
Вишневецкий: Думаю, надо послать гонца к королю. Пусть расскажет ему, что у нас тут осада и вообще гражданская война. А то король, наверное, не в курсе. У него ведь дел невповорот – балы там всякие, турниры, охоты... Что ему какой-то Збараж?..

Ночь. Река. Княжеский гонец Скшетуский с треском ломится через камышовые заросли. Мимо плывет лодка с дозорными-казаками.
Один дозорный: Чу! Что там шебуршится в камышах? Не пальнуть ли на всякий пожарный?
Скшетуский *грозно* Я тебе пальну! Это ж я, Скшетуский, главный герой! Из окружения, между прочим, выхожу!
Дозорный *шепотом* Ой, простите, пожалуйста! *громко* Это, должно быть, мертвые тела плещутся. Плывем дальше!

Покои короля. Скшетуский, успешно выполнивший поручение Вишневецкого, но при этом сильно занедужевший от перенесенных невзгод, лежит в постели. У его изголовья сидит Редзян.
Редзян: Есть у меня для тебя, одна хорошая новость. Только я тебе ее не скажу, потому что доктор сказал, что тебе волноваться вредно.
Скшетуский: Что ж за новость?
Редзян: Со мной тут одна девушка... Только я не скажу, кто именно, потому что доктор...
Скшетуский *хватает Редзяна за шиворот* Кто?!
Редзян: Ладно-ладно! На "Е" начинается, на "А" кончается, а в середине еще есть "Л", "Е" и "Н", а больше, хоть убей, не скажу!
В комнату вбегает Елена. Происходит Трогательная Сцена Свидания, насчет которой я даже стебаться не буду, потому что она правда очень трогательная.

Збараж, после заключения мира. Хмельницкий со своим войском мрачно наблюдает, как польская армия покидает замок. К Хмельницкому подъезжает некий всадник во главе небольшого отряда. Звучит драматическая музыка.
Хмельницкий: А, это ты, Богун... А у нас тут, пока ты раненный лежал, уже все восстание закончилось.
Богун: То есть как это? Я что же, всю войну пропустил?! Не бывать тому! За мной, мои орлы!
Богун с десятком своих воинов бросается на войско Вишневецкого. Финал этой баталии нам не показывают но он, в общем-то, очевиден.

Какой-то очередной польский замок. Вся честная компания наконец-то в сборе. Все поздравляют жениха с невестой.
Володыевский: Чуть было не забыл! Тебе, Ян, князь подарок свадебный просил передать.
Стража вводит связанного Богуна.
Скшетуский: Вот за что я люблю моего патрона – так это за его оригинальное чувство юмора. Зачем мне Богун?
Редзян: Ну если тебе не нужен, то отдай его мне! *хищно* Я ему про грушку рассказывать стану...
Скшетуский: Стыдись, Редзян! Издеваться над пленником – недостойно шляхтича! Гляди, как должен поступать благородный муж! *развязывает Богуна*
Богун *смотрит на Елену прощальным взглядом *
Елена *смотрит прощальным взглядом на Богуна. Весь ее вид говорит "Кажется, я дура какая-то..."*
Женская половина аудитории: Почему "кажется"?!
Богун *отъехав подальше* Ну ладно. Раз с личной жизнью не заладилось, поеду-ка я к Хмельницкому. Авось удастся еще какое-нибудь восстание замутить! *уезжает в закат*
Скшетуский *смотрит ему вслед* Кажется, я какую-то фигню сделал...

Конец!

@темы: кино, юмор

---

Огнем и мечом

Недавно закончила смотреть фильм «Огнем и мечом» по роману Сенкевич Генрика, польского писателя. Фильм посвящен восстанию Богдана Хмельницкого и борьбе поляков с ним. Саму книгу я не читала, но судя по всему в ней идеализируется гордая шляхта, а казаки выставлены еще теми извергами. Что в общем-то не удивительно, если учесть, что автор писал книгу для поднятия патриотического духа на родине. Вообще что не говори, а сложно быть объективным, когда пишешь об истории родной страны.
А вот фильм как мне показалось более объективный. По крайней мере я не заметила особых таких нападок на казаков. Они показаны такими какими есть, буйными, жестокими, но и шляхта на их фоне не выглядит невинным агнцами – они тоже зверствую еще как. По мне, так режиссер хотел своим фильмом донести до зрителя, что война сама по себе ужасна и в ней нет правых и виноватых. У казаков своя правда. У шляхты – своя. Но возможно это только мое воображение.
Помню, смотрела этот фильм впервые еще в далекой юности. Мне было лет 15 наверное. Он на меня произвел большое впечатление. А сейчас пересматриваю и эффект уже не тот. Скучновато немного было. Батальные сцены были хороши, историческая линия тоже, а вот романтическая составляющая смотрелась как-то… кхм… надумано что ли. Слегка не к месту. В фильме обыгрывался любовный треугольник между шляхтичем Скшетуским, княжной Еленой и казацким полковником Бгуном. У последнего кстати есть реальный исторический прототип: ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BE%D0%B3%D1%83%... и по-моему с образом экранным имеющий мало общего. Богун шикарен. От одного его страстного взгляда пробирает дрожь. Елена красавица. А вот Скшетуский не впечатлил как-то.
Хотя актеры сыграли на отлично, этого у них не отнять, тут скорее беда в сценарии, что некоторые образы показались мне не совсем живыми. =_=
В общем я бы поставила фильму 8 из 10.

А на закуску прекрасный арт с ДА.


Ivan Bohun by *AtreJane on deviantART

@темы: кино, мысли вслух, обзор

---

Всегда приятно видеть новые лица в списке ПЧ) Правда каюсь, не всегда успеваю быстро заметить и поприветствовать. Но все же спешу исправить эту оплошность.
Добро пожаловать,  midshipman Reed и  Турбозомби. Располагайтесь, надеюсь вам здесь понравится.
А вот чаек и плюшки в честь знакомства.

@темы: приветствие

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра