О Тевтонском Ордене

[Morriganilive]

Мы с  Рип ван Винкль обсуждали Тевтонский Орден и решили написать по драбблу о его разделении на три ветви: католическую, лютеранскую и кальвинистскую.
Вот, что из этого вышло

НАЗВАНИЕ: Наследники
ФЭНДОМ: Хеталия (Hetalia Axis Powers)
АВТОР:  Рип ван Винкль
БЕТА:  Макс Риттер
РЕЙТИНГ: G
ПЕРСОНАЖИ: Пруссия
ЖАНР: драма
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: нет
УСЛОВИЯ РАСПРОСТРАНЕНИЯ: Только с разрешения автора
ДИСКЛЕЙМЕР: Все права на персонажей принадлежат их создателю

Стихло гулкое эхо шагов, метавшееся под сводами замка. Гилберт остановился, долгое время невидящим взглядом смотрел вперед, потом протянул руку. Стальные кольца кольчуги приятно царапнули ладонь. Рыцарь опустил голову, едва слышно вздохнул. Откуда-то, скорее всего из-за неплотно прикрытых дверей соседнего зала, доносились отзвуки чьих-то возбужденных голосов. Байльшмидт знал, кому они принадлежат.
При содействии Альбрехта фон Гогенцоллерна, курфюрста Пруссии, Немецкий Орден пресвятой Девы Марии подвергся реформации, как организационной, так и духовной. Единый ранее Дом теперь делился на три ветви: католики, лютеране и кальвинисты, и их постоянная вражда, сдерживаемая лишь Уставом, вносила еще большую сумятицу в непрочное положение Тевтонского Ордена.
– Ты болван, Конрад! А твой любезный Мартин Лютер грезит лаврами Папы!
– Как ты смеешь, мерзавец! Тебе вообще стоило бы помолчать, французский прихлебатель!
– Что?! Да брат Кальвин…
– Ты его называешь братом? Француза?!
– Уймитесь оба! Вы германские аристократы, а не базарные торговки!
– Молчи, Фридрих! Иди молитву прочти или еще каким-нибудь бесполезным делом займись!
– Лучше я надеру твою продажную задницу, Ульрих…
Это были его дети. Гилберт никогда не задумывался над тем, могут ли у него быть дети, да и не совсем уяснил для себя, нужны ли они ему. Эржи, его милая Лизхен, та хотела, и порой Гилберта тоже охватывала странная тоска по столь же диковинному слову «семья». Иногда он признавался себе, что хотел бы завести семью. Семью, в которой были бы он и Эржи. И дети. Их дети. Но Лизхен теперь была далеко, а эти трое… Не о таких сыновьях он мечтал. Он не мог их не любить, ведь они были его детьми, но понять и принять не мог тоже.
– Фридрих, Ульрих, Конрад, довольно! Подойдите ко мне.
Намечающаяся перепалка тут же утихла. Несмотря на разногласия все трое юношей признавали авторитет отца. Пока еще признавали.
Молодые рыцари вошли и смиренно замерли около дверей. Отец стоял к ним спиной, глядя на стоявший перед ним резной дубовый стол, привезенный им из языческой Пруссии. Братья переглянулись. Отец редко позволял себе такое неуважительное отношение к кому-либо, а значит, на сей раз, он был ими по-настоящему недоволен. Или же просто не хотел, чтобы они видели его лицо.
– Вы стали совсем взрослыми, сыны мои, – глухо заговорил Гилберт, почему-то без своего обычного развязного тона. – Сегодня пришло время стать мужчинами.
Ульрих хотел было что-то сказать, но остановился под предостерегающим взглядом Фридриха.
– Я ухожу, дети. Отныне вы остаетесь одни.
– Отец! – не выдержал кальвинист. – Но как же Орден?
– Орден? – плечи Байльшмидта чуть дрогнули. – Нет больше того Ордена, что я знал, под знаменем которого ходил в Святую Землю и земли восточных язычников. Погиб, остался грудами тел под Танненбергом, а гордость его втоптали в камни краковской дворцовой площади. Моего Ордена больше нет. Но остался ваш.
Он резко развернулся, так что белый орденский плащ взвился за его спиной, словно крылья ангела. Вот только рубиновые глаза на покрытом шрамами лице больше подошли бы кровожадному демону.
– Я ухожу, мальчики, – голос Гилберта, тем не менее, был спокоен и глух. – И передаю этот Дом вам. В ваших руках его будущее. И я хочу, чтобы вы помнили, чтобы впитали мои слова душой и кровью: вы отныне Немецкий Орден. И что бы не случилось, помните, что этот Орден всегда был и будет прежде всего немецким. Он – квинтэссенция духа нашей германской земли. Пусть меняются века, знамена, религии и короли, первостепенной задачей Тевтонского Ордена будет сохранение духа германского народа. Ибо Орден – это Германия, а Германия – это Орден. Запомните это. И прощайте, братья-рыцари.
Взлетел в воздух и опал на стол белый плащ с черным крестом. А Гилберт облаченный в простую мирскую одежду развернулся и вышел из зала. Гулкое эхо его шагов в последний раз прозвучало под сводами тевтонского замка.
Фридрих, Ульрих и Конрад не бросились следом. Они знали, что отец никогда не меняет раз принятых решений. Вместо этого мужчины обратили свои взоры туда, где стоял их родитель всего пару минут назад. На темной поверхности стола были аккуратно разложены доспехи Гилберта и его именное оружие. Среди них была и его знаменитая кольчуга, что помнила еще осаду Акры и меч, пожалованный юному Байльшмидту самим Фридрихом Швабским. Отблески света играли на иссеченном вражьими клинками рыцарском шлеме, из смотровой щели которого, казалось, до сих пор глядят на потомков неистовые и отважные рубиновые глаза.


Фандом: Хеталия (Hetalia Axis Powers)
Название:Тройные проблемы
Персонажи: Пруссия в разных вариациях, Венгрия
Бета:  Рикки Хирикикки
Жанр: стеб
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: все права у дяди Химы
От автора: я пыталась в юмористической форме отразить противоречия разных религиозных течений


- Примите мессу, мерзкие еретики! – воскликнул беловолосый мальчишка в сюрко с черным крестом и, попытавшись взмахнуть мечом, который был размером едва ли не с него самого, завалился на спину.
- Ха, и не подумаю! – бросил другой паренек, точная копия первого, только в черной рясе. – Церковь прогнила насквозь! Папа плодит ублюдков! Да здравствует Реформация и Мартин Лютер!!!
- Все предопределено! Покоритесь воле Божьей и Судьбе! А твоя судьба – получить люлей! – гаркнул третий малыш, облаченный в обычный камзол, и что есть мочи пнул упавшего.
Оглашая воздух такой бранью, что любой ландскнехт умер бы от зависти, мальчишки набросились друг на друга, и на полу образовалась свалка.
Стоящий у стены Гилберт уже минут пять наблюдал, как юные копии его самого мутузят друг друга, и чувствовал, что сходит с ума.
«Нет-нет, пора завязывать с попойками… Все. С завтрашнего дня только колодезная водичка!»
Байльшмидт все еще никак не мог привыкнуть к новому статусу герцогства и то ли отмечал его, то ли заливал грусть вином. Вот и сегодня он проснулся после очередной пьянки с жутко раскалывающейся головой и увидел посреди своей комнаты бешеную троицу религиозных фанатиков Гилбертов. Для галлюцинации они орали слишком громко, от каждого вопля по вискам Байльшмидта словно ударял молот.
«Вот дерьмо! Это же разные ветви Тевтонского Ордена... Католик, лютеранин, кальвинист… И что, мне теперь с ними нянчиться??? Я же не мамаша, черт возьми!»
- А НУ ЖИВО ЗАТКНУЛИСЬ!
Командирский рык Гилберта возымел действие – мальчишки не только замолчали, но и застыли. И взору Байльшмидта предстала скульптурная композиция «Противостояние или Реформация». Гилберт-католик старательно душил Гилберта-лютеранина, он в свою очередь занес кулак, собираясь ударить Гилберта-кальвиниста, а тот пытался ткнуть мечом католика в пятую точку.
Все трое дружно уставились на свою взрослую копию.
- Кто ты такой, чтобы приказывать Великому? – прозвучало в унисон.
- Я и есть Великий! – рявкнул Гилберт.
- Еще чего! Великий Тевтонский Орден - это я! – подбоченился католик. – Вы все поганые ере…
- Великий - это я! – оборвал его лютеранин. – Смерть католикам!
- Нет! Великий - я! – заорал кальвинист.
Драка возобновилась с новой силой.
Тяжко вздохнув, Гилберт решительно бросился в самую гущу битвы за веру и попытался разнять маленьких Гилбертов. Он сумел подхватить под мышку католика, другой рукой поймал лютеранина, но зато оставшийся на полу кальвинист попытался рубануть его мечом. А так как дотягивался он Байльшмидту лишь до пояса, то и ударил, куда мог. Гилберт едва успел уклониться, чтобы защитить от хищно сверкающего острия жизненно важные регионы. Тем временем католик и лютеранин дружно брыкались и верещали: «Отпусти, козел!» Верный слуга Рима даже умудрился укусить Гилберта за палец.
- Угомонитесь, засранцы! – прикрикнул на них Байльшмидт. – Вы же все - я! То есть я - это вы! В общем… Аааай, не смей тыкать мне в колено своей железкой!
«Неужели, все эти дикие упрямые идиоты – это я? Ну, нет. Великий не может быть таким!»
- Черт! Не царапайся!
- Как смеешь ты поминать имя врага человеческого всуе?! Получай!
И Гилберт-католик снова укусил Байльшмидта.
На самом деле ему бы следовало просто отлупить несносных мальчишек, чтобы показать, кто тут старший. Но у Гилберта не поднималась рука на самого себя: все-таки в детстве он был таким милым, даже в дерущемся и матерящемся варианте. Поэтому Гилберт лишь тряс свои копии да пытался вразумить их словами. За общим шумом и гамом он не расслышал стук в дверь, а затем скрип петель. Голос Елизаветы среди ругани и визгов прозвучал для него совершенно внезапно.
- Привет, Гил! Поздравляю, ты теперь герцо… Матерь Божья!
Байльшмидт с трудом смог обернуться, попутно оставив пару клоков волос в руках Гилберта-лютеранина, который каким-то чудом умудрился вцепиться ему в челку. Он увидел застывшую в дверях Хедервари, смотревшую на него и его подопечных с суеверным ужасом.
- Их уже четверо… - обреченно прошептала она. – Это… Ты… что же… Размножаешься? Точно… грядет гилапокалипсис…
- Не мели чушь, дурная женщина! – ощетинился Гилберт. Он собрался сказать еще что-нибудь, но тут бешеная троица вдруг успокоилась и обратила все свое внимание на Елизавету.
- Это же Венгрия!
- Какая большая!
- И сиськи тоже большие!
И дружный хор: «Великий всегда знал, что этот двинутый кочевник - баба!».
Гилберт даже толком не успел среагировать, как раздались три удара подряд - каждый из воплощений Ордена получил хорошую оплеуху от Елизаветы.
- Точно такие же грубияны, как и ты! – прокомментировала Хедервари, злобно зыркнув на Байльшмидта. Затем посмотрела на его маленькие копии, и блеск в ее глазах не предвещал ничего хорошего.
- Итак, - угрожающе начала она, - вы будете покладистыми мальчиками и будете слушаться мамочку Лизхен. А иначе мне опять придется свести число экземпляров Великого в этом мире к одному. Все ясно?!
- Да! – Хедервари эта дикая троица перечить не осмелилась.
А Байльшмидт вдруг поймал себя на том, что кивает в такт с ними.
- Венгрия, может, теперь и девчонка, но осталась все такой же скотиной, - прошипел Гилберт-католик, потирая ушибленную голову.
Остальные двое поддержали его согласным бормотанием, хотя бы в этом вопросе выражая полное единодушие.
- Кстати, - Гилберт-кальвинист заговорщически прищурился, покосившись на Байльшмидта. – Ты ведь с ней уже того самого? Ну этого… Признавайся, не стесняйся, тут же все свои…
- Ты посмел нарушить обет безбрачия?! – тут же негодующе взвопил католик. – А еще называешь себя старшим среди нас?!
- Кто не любит вина, женщин и песен, так дураком и умрет! – пафосно выдал лютеранин.
- Долой монашество! – поддержал его кальвинист. – Такие сиськи грех не пома…
- Замолчи, дубина, - шикнул на него Гилберт, но было уже поздно.
Стоящая напротив Хедервари пылала.
- Гил, а Гил, - проворковала она, стискивая кулаки. – Тебе помочь провести с малышами воспитательную работу?