[Morriganilive]

Ну, очередной бредофик. И как мне еще не надоело забивать пчешкам френдленту? Пускай тоже лежит здесь...

Название: Liebe und Hass
Бета: мой трояк по русскому языку (если увидите ошибки, пните, не поленитесь)
Персонажи: тройничок-с Пруссия\Венгрия\Австрия
Жанр: даже не знаю... психология и ангст? и чуток романтики, наверное
Рейтинг: PG-15 (за кровищу)
Дисклеймер: все у Химаря
Предупреждения: ООС на ООСе сидит и ООСом погоняет
От автора: не смотря на эпиграф, писалось все это дело под известный Rammstein - Du Hast, хотя это не согнифик. Я просто вдохновилась песней, она, кстати, представляет собой этакую чернушную версию немецкой брачной клятвы. Вообще давно хотела написать что-то такое жесткое, но в итоге получилось не очень, наверное...

Я умираю в пустоте неразделенной любви,
Я жду тебя, о, мой возлюбленный враг...
(с)Канцлер Ги "Единственный враг"

Пруссия двигается вальяжно и чуточку лениво, с грацией прирожденного хищника. На его тонких губах играет обычная самодовольная усмешка.
Венгрия идет ему навстречу: изящная, точно ее клинок. И столь же опасная. Солнце касается ее локонов, среди медных прядей на краткий миг вспыхивают алые искры. Как будто частички огня, что пылает в глазах ее противника.
- А мундир идет тебе гораздо больше того идиотского платьица, - роняет Гилберт, окидывая Елизавету оценивающим взглядом.
- Я могу считать это комплиментом? - едва заметно улыбается она.
- Конечно, нет, - едко цедит он, обнажая шпагу…
Сверкает льдистой голубизной сталь. Тонко звенят клинки. Атака, уклонение, финт. Их поединок больше похож на танец. Прекрасный и смертоносный.
Елизавета, застыв на мгновение, стряхивает рубиновые капли с лезвия. Она медленно проводит по карминовым губам кончиком языка и усмехается.
- Я сдеру с тебя шкуру и брошу к ногам господина Австрии, ублюдок!
Гилберт по-звериному скалится, прижимая руку к кровоточащему плечу.
- Черта с два! Сначала я насажу тебя на свой клинок, стерва.
К нему бросается один из его офицеров.
- Господин Пруссия, вы ранены! Давайте я помогу…
Байльшмидт смотрит на него так, что солдат бледнеет и невольно пятится.
- Не лезь! Это просто царапина, - рычит Гилберт и обводит ряды своих воинов тяжелым взглядом. – Выпущу кишки любому, кто посмеет вмешаться! Она моя!
И они с Елизаветой снова бросаются друг к другу, будто истосковавшиеся после долгой разлуки любовники. Скрещенные клинки. Скрещенные взгляды. Адское пламя и дерзкая зелень.
- Я убью тебя, - шепчет Пруссия почти ласково.
- Оу, звучит интригующе, - отвечает Венгрия почти кокетливо.
***
В отдалении стоит наблюдающий за поединком Австрия. И от увиденного его передергивает. Ему чудится, что эти двое не сражаются, а предаются страсти. Бесстыдно и открыто, у всех на глазах. Но им все равно: сейчас они в своем собственном мире, где есть место лишь им двоим и их ненависти. Вот только ненависти ли?..
Родерих скрипит зубами и сжимает кулаки. Ему так хочется встать между проклятым прусаком и своей невестой. Заслонить ее от жадного взгляда алых глаз, взять в охапку и утащить подальше от этого… Но рационалист в его душе берет верх. Рассудительный и здравомыслящий Эдельштайн прекрасно понимает: вздумай он вмешаться в поединок, Байльшмидт легко убьет его. Он бы уже давно отправил Родериха на тот свет, если бы его не защитила Венгрия. Лишь она одна способна драться с Пруссией на равных.
Вот они снова сближаются, сталкиваются клинки. Лица Гилберта и Елизаветы настолько близко, что их губы почти соприкасаются… Такого Родерих уже вытерпеть не может.
- Достаточно! – зычно выкрикивает он. – Елизавета, на сегодня мы отступаем!
- До встречи, Лизхен, - бросает им в след Пруссия, когда они уходят с поля боя.
- В следующий раз я обязательно тебя прикончу, - обещает Венгрия, оборачиваясь на ходу.
От вкрадчивого, опасно мягкого голоса Елизаветы по спине Родериха пробегает холодок. Сейчас Хедервари полна ярости, ненависть окутывает ее, словно мантия. Эдельштайну это не нравится. Не нравится то, какой его кроткая, нежная Венгрия становится рядом с Байльшмидтом. Необузданной, жестокой. Дикая кошка, вышедшая на охоту…
- Елизавета, я прошу тебя больше не участвовать в битвах, - медленно произносит Родерих, как только они отходят достаточно далеко. - Такой прелестной фройляйн, как ты, не стоит марать руки в крови…
- Нет! – звонкий вскрик полон отчаяния. Хедервари хватает Эдельштайна за воротник камзола так крепко, что трещит ткань.
- Нет, господин Австрия, я справлюсь! Позвольте мне сражаться! Позвольте мне самой убить его! Пожалуйста…
В ее голосе столько страсти и мольбы, что Родерих просто не может отказать.
- Хорошо, как пожелаешь…
Да, ему не нравится, какой она становится рядом с Пруссией. Но еще больше его злит то, что в глубине души он понимает правду: настоящая Елизавета именно такая. И она целиком и полностью принадлежит другому мужчине.