Об наболевшем

Накрылась моя Йота медным тазом. Вчера весь вечер с соседкой мучили модем - не желает работать, собака. Мы его вставили в три компа: мой, соседкин, и еще одной соседки, которой не было дома. Но компы его не обнаруживают и соответственно не устанавливаются нужные программы. В общем я очень недовольна йотовцами и их новыми модемами. "Вставил и все работает", ага, как же. Завтра пойду ругаться в магазин, хотя что-то мне подсказывает, что придется мне еще долго сидеть без инета. Хотя через месяц я все равно перебираюсь из Москвы в Калужскую область, где йоты нет и будет другой инет...

@темы: мысли вслух, бред сивой Морриган, жизнь

---

Просто так...

Написалось просто так для поднятия настроения

Название: Серенада
Бета: да поможет мне публичная бета
Персонажи: Пруссия, Венгрия, Австрия и приглашенная знаменитость
Жанр: вроде как юмор

Пруссия на дух не переносил Австрию и все, что с ним связано. Была лишь одна причина, из-за которой он мог появиться в особняке Эдельштайна: зеленоглазая, рыжеволосая и чрезвычайно вспыльчивая. Несмотря на то, что за всю историю их с Венгрией отношений, они дрались гораздо чаще, чем мирно общались, Гилберт продолжал с завидной регулярностью «озарять ее жизнь сиянием своего Великолепия». Но старался подгадать время для визитов так, чтобы дома не оказалось Родериха. Хотя иногда ему не везло. И тогда Эдельштайн с милейшей улыбкой радушного хозяина приглашал «дорогого гостя» послушать очередной концерт для фортепьяно. Гилберт не без основания подозревал, что это просто своеобразная, очень аристократическая, месть. Ведь Родерих отлично знал, как Пруссия ненавидит музыку. Но вот кое о чем он наверняка не догадывался. О том, что Байльшмидта гораздо больше всех великих австрийских композиторов и их сонат бесит то, с каким выражением Елизавета смотрит на играющего Эдельштайна. В такие моменты в ее прекрасных глазах было столько восхищения и нежности, что Гилберта начинало колотить от ревности. На него она никогда не бросала таких томных взглядов…
Хотя со стороны Пруссия производил впечатление бесшабашного идиота, у которого в голове гуляет ветер, он умел думать, сопоставлять факты и делать выводы. Логика подсказывала, что причина обожания Елизаветы кроется в магии музыки. Гилберт решил, что, научившись играть, наверняка сможет вызвать у нее столько же восхищения. Уж он то, Великий, если возьмется за дело всерьез, сможет музицировать не в пример лучше какого-то там Австрии. Оставалось только выбрать инструмент. От образа себя любимого, сидящего за роялем, Гилберта мутило. Но и блестящим исполнением марша на барабане Хедервари он тоже вряд ли покорит… Байльшмидт крепко задумался. И через некоторое время у него созрела идея.

***
- Эй, Фриц, научи меня играть на флейте! – без стука ввалившись в покои своего короля, гаркнул Пруссия.
- Научить играть? – брови Фридриха поползли вверх. – Но разве не ты не далее как на прошлой неделе ворчал, что музыкой занимаются лишь бабы и австрияки, и советовал мне сжечь ноты, пока не поздно?
- Мало ли что я там говорил! – отмахнулся Байльшмидт. – Научи, тебе что, жалко?
- Гилберт, мальчик мой, для тебя мне ничего не жалко, но я буду бессилен, если у тебя нет слуха, - развел руками король.
- Конечно, есть! – напыжился Пруссия. – У Великого есть все!

***
Венгрия буравила взглядом записку, которую сегодня утром принес посыльный. На клочке бумаги знакомым корявым почерком было выведено следующее: «Жду тебя завтра на нашем обычном месте. Не вздумай опаздывать. Будь готова – я тебя поражу!». И размашистая подпись с кучей завитушек «Великий». Сколько раз Елизавета ни перечитывала текст, по всему выходило, что это вызов. Видимо, Гилберт наконец-то решил, что пора им выяснить отношения раз и навсегда.
«Ну держись, Байльшмидт, я тебя так уделаю, что ты больше никогда не посмеешь беспокоить господина Австрию!» - хищно усмехнулась Венгрия.
На следующий день она облачилась в мундир, повесила на пояс саблю и, пылая жаждой битвы, явилась в назначенное место: к старому дубу, где они с Гилбертом играли еще детьми. Но, хотя Хедервари пришла на полчаса раньше, Пруссия уже был там. Он нервно переминался с ноги на ногу, пряча одну руку за спиной.
«Наверняка приготовил какое-нибудь секретное оружие», - подумала Елизавета.
- Зачем звал? – спросила она, сжимая эфес сабли и мысленно уже прикидывая, как нанести первый удар.
- Вот! – Байльшмидт резко выбросил руку вперед.
Венгрия среагировала молниеносно: выхватив клинок из ножен, она замахнулась… И едва-едва успела остановиться, поняв, что собирается рубить… флейту!
- Эй, Хедервари, ты что, сдурела! – выпалил Гилберт, слегка попятившись. – Я собрался осчастливить тебя, дав послушать свою божественную игру, а ты убить меня пытаешься.
- Ты… играешь… на флейте?.. – выдавила Елизавета. - Ты?!!!
- У Великого много талантов, - подбоченился Пруссия. – Я хорош во всем, в том числе и в музыке. И получше твоего австрияка буду. Слушай и поражайся!
Он поднес инструмент к губам, набрал в грудь побольше воздуха и заиграл. Полилась чарующая мелодия, вмиг околдовавшая Венгрию. Она даже забыла про саблю – так и стояла с занесенным клинком, раскрыв рот и заворожено вслушиваясь в дивные звуки.
Когда Гилберт закончил, Елизавета не сдержала восторженного вздоха.
- Чудесно, - она, наконец, вспомнила о сабле и поспешила убрать ее в ножны.
От похвалы Пруссия так и засиял.
- Я посвящаю это мелодию тебе! - с широким жестом объявил он.
- О, Гил, это так мило…
В порыве чувств Елизавета встала на цыпочки и чмокнула Гилберта в щеку. Пожалуй, эффект был бы в разы меньше, если бы она треснула его сковородой. Пруссия застыл, широко распахнув глаза. Его лицо за пару мгновений сменило цвет с розового, на алый, а затем сочно-бордовый.
- Гил, ты чего? – Венгрия помахала рукой у него перед носом, потрясла за плечо, но Байльшмидт упорно не реагировал на внешние раздражители, пребывая в блаженной нирване.
- Гил?! Гил?! – Елизавета уже разволновалась не на шутку.
- Я сейчас принесу воды! Стой здесь! – зачем-то велела она ему, хотя окаменевший Пруссия явно не собирался никуда уходить.
Хедервари припустила прочь, бормоча на ходу что-то вроде «я ведь не собиралась его убивать».
Пару минут после ее исчезновения Гилберт стоял неподвижно, а затем медленно осел на траву. Осторожно, будто не веря, погладил щеку и расплылся в довольной улыбке.
- Огого! А я и не думал, что эта пищалка окажется такой действенной! – радостно воскликнул он, оборачиваясь к зарослям шиповника. – Фриц, спасибо!
Из кустов вынырнул Его Величество Король Пруссии Фридрих Великий, с листочками в парике, флейтой под мышкой и постной миной на лице.
- Гилберт, мальчик мой, - устало вздохнул он. – Давай в следующий раз ты просто подаришь ей цветы и какую-нибудь блестящую безделушку, а?

@темы: шипперское, фанфик, Венгрия, бред сивой Морриган, Пруссия

---

Я вернулась... но кому оно надо?

Однако целый день без интернета - забавный опыт. Интересно, кто-нибудь заметил мое отсутствие? В любом случае, я особо не страдала, все равно почти весь вчерашний день провела вдали от компа - сдавала экзамен. Эх, давноооо уже нас так не мурыжили. И дело даже не в том, что спрашивали жестко, а в том, что нас заставляли ждать. Сначала мы час ждали, пока задачки напишет первая половина группы, потом час писали сами. А потом еще ты ждешь, когда придет твоя очередь отвечать. Обычно я всегда лезу отвечать первой - я злобный воинствующий ботан, да. Но в этот раз пришлось пропустить вперед тех, кому надо было идти на работу. Хотя, глядя, как медленно они отвечают, я засомневалась, а так ли уж им надо на работу. Традиционно так сложилось, что работающая часть группы самая тугодумная. Они ни черта не учат и не ходят на лекции, оправдываясь "нам надо работать". Но я, например, тоже работаю. И ничего, учу. Для сравнения - один "работающий" отвечал час (половину этого времени он глубокомысленно созерцал пейзаж за окном, а другую половину тянул невразумительное "эээээмммм ). Я отвечала 10 минут.
В общем пришла я в универ к 12, ушла в шесть. По-крайней мере хоть с пятеркой, хотя я честно рассчитывала только на 4. Все-таки экономику я не знаю, не понимаю и вообще ненавижу. Но как заправский ботан попыталась разобраться, а что не поняла - вызубрила. Точно по лекциям, слово в слово, чтобы если что - ткнуть туда пальчиком.
Собственно экономика и была самым страшным экзаменом - по второму экзамену 14 мая у меня автомат. Плюс еще будет гос, но он на нашей кафедре, а своим сдавать не в пример легче. Ну и диплом еще остается. В черновом виде я его набросала, теперь осталось поймать научника и заставить его посмотреть плоды моих трудов (чую он мне голову оторвет и заставит все переписывать).

@темы: мысли вслух, бред сивой Морриган, жизнь

---

В кой-то веки обещания синоптиков осуществились: в Москве сегодня пасмурно и дождливо. В интернете пишут, что для разгона облаков над столицей используются специальные самолеты, которые что-то там распыляют. Мда, мне даже на улицу выходить страшно. Хочу противогаз! А еще пишут, что на этот самый разгон туч потратили 64 миллиона рублей. То есть, если грубо посчитать это где-то 32 квартиры для ветеранов (если исходить из того, что средняя стоимость квартиры в дальнем Подмосковье - 2 лимона). Грустно все это... А еще можно сравнить уровень жизни немецких ветеранов и наших - и тогда совсем хреново станет.

@темы: мысли вслух, Это Москва, детка!

---

С праздником!

Не останусь в стороне и тоже поздравлю всех с 9 мая. Хотя для меня этот день скорее не просто праздник победы нашей страны над врагом, для меня это своеобразный символ пацифизма - день окончания самой ужасной в истории человечества войны. День, когда вернулся мир. Да можно искренне восхищаться блестящими офицерами, можно любить оружие и разбираться в нем, но любить войну нельзя... Хотя глядя на человеческую историю невольно приходит мысль, что уничтожать себе подобных - излюбленное хобби хомосапиенсов. Что ж я не устаю надеяться, что Великая Война нас хоть чему-нибудь научила. Но последние события на Ближнем Востоке говорят об обратном...
В связи со всем вышенаписанным я хочу пожелать нам всем мира, чтобы мы никогда не знали таких войн.

@темы: мысли вслух, поздравления, жизнь

---

Страсти по Диане

Смотрю сериал моего детства «Графиня де Монсоро» (1997) по роману Дюма. Эх, все-таки в лихие девяностые наши еще не разучились снимать хорошее кино. Очень нравится сериал: игра актеров, сюжет, костюмы – все на высоте. Разве что Диана – главная дама сериала, подкачала. Какая-то у нее игра совсем неестественная – просто красивая кукла и все. Хотя она и по книге производила такое же впечатление – уж больно идеальная, не люблю таких ангелов, что она, что Констанция одного поля ягоды. Плюс актриса так говорит, точно читает стишок на утреннике – с выражением, с расстановкой. Нет, Диана не удалась, смотрю я на нее и не верю, что по ней сохнет такая туча мужиков. Но это так сказать ложечка дегтя в здоровенную бочку меда. Остальные актеры просто отличные – все на своих местах. А какой Бюсси, вах, вах. Вообще, на мой взгляд, что Домогарову лучше подходят исторические роли, Богун, Бюсси - получились у него такими яркими, живыми, страстными, даже я не будучи его фанаткой, фапнула. А моя мутер так вообще на него слюни пускала весь сериал. Лучше бы он играл таких персонажей, а не всяких там следователей алкашей.
Хотя Бюсси конечно хорош, но мой фаворит все равно – Шико. Люблю таких персонажей, умных, хитрых, не упирающихся рогом в принципы, но в то же время преданных и верных тем, кто им дорог.
Я бы особо хотела отметить работу художника по костюмам. Он смог не только подобрать роскошные наряды согласно той эпохе, но еще и для каждого персонажа нашел свой стиль, которые передает его характер. Особенно удалось это с герцогом Анжуйским. При первом его появлении в сериале мы сначала видим его кроваво-красные сапоги – очень символично. Сразу такой яркий образ появляется. И вообще потом он рядится в красное с золотым, что тоже очень подходит ему по характеру. А у миньнов например всякие яркие почти дамские шмотки – тоже в тему. У Бюсси строгие черные костюмы.
В общем – смотрю с удовольствием. К тому же за прошедшие годы я уже успела подзабыть сюжет, так что действительно интересно, что же будет дальше.
К тому же я люблю исторические фильмы, пусть и не совсем достоверные, но красивые и романтичные.

ПС: кстати в фильме на третьих ролях засветились многие современные "звезды". Наример, я с удивлением узнала Гошу Куценко и Нонну Гришаеву.

@темы: кино, мысли вслух, обзор

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Почему так в России березы шумят...

Наткнулась случайно на яндексе на эту прекрасную фотографию. Я очень люблю салатовый цвет, яркий-яркий, цвет первой зелени. А здесь на фото он так здорово получился в сочетании с белым и черным на стволах берез. Прекрасно. Такая прямо свежая весенняя фотография.

осторожно большая картинка

@темы: фото, природа, жизнь

---

Британская зараза

Заню, что среди моих ПЧ достаточно много неравнодушных к Артуру. Вот решила сделать маленькую подборку, вдруг пригодится. А я ушла фапать на великого

Не знаю при чем тут Вьетнам, но мне нравится как тут вышел Игги. Вообще питаю слабость к артам с курящими мужчинами))

Опять же не знаю при чем тут Тайвань, но по-моему Игги тут неплохо вышел

Мне нравится эта зверское выражение лица))) "А сейчас я покараю вас анально!"




И арты с королевами) Очень мило


И на закуску. Не могу удержаться. Мое любимое. "И кто тут главный самец, а???"

@темы: арт, бисенены, аниме, APH

---

Я банальна и занудна до нельзя, посему очередной фик про моих персонажей. На сей раз я решила поэкспериментировать и написать сонгфик на песню, уж очень она мне запала в душу и показалась идеальной для Гилберта. Буквально каждая строчка - о нем. В результате получилась вот такая странная история, которая даже скорее не сонгфик, а клипфик - я четко представляла себе видеоряд под эту песню и пыталась описать свои ассоциации словами. Плюс у текста своеобразное построение: на куплеты идут моменты из настоящего, на припевы - из прошлого. Я старалась писать их в разных стилях и в финальном кусочке свести все воедино. Не знаю получилось у меня или нет, но результатом я довольна, я сказала именно то, что хотела.

Название: Крик о любви
Фандом: Хеталия
Бета:  Dark wise wizard плюс моя безграмотность
Персонажи: Пруссия - в центре, Пруссия\Венгрия, на фоне Германия, Италия, Франция, Испания, Австрия.
Рейтинг: PG-13 (хотя Гил честно пытался его повысить хотя бы до R)
Жанр: сонгфик, романтика, флафф, чуток юмора, повседневность и вроде как попытки психологии
Дисклеймер: все-все у Химаря
Предупреждение: ООСище и вообще мой личный фанон
Главный виновник написания сего бреда:

Du bist wirklich saudumm, darum geht's dir gut
Hass ist deine Attitüde, ständig kocht dein Blut
Alles muss man dir erklären, weil du wirklich gar nichts weißt
Höchstwahrscheinlich nicht einmal, was "Attitüde" heißt

Ты действительно глуп, поэтому у тебя все хорошо.
Ненависть – твоя манера, твоя кровь постоянно вскипает.
Тебе все нужно объяснять, ведь ты на самом деле ничего не знаешь -
И вероятней всего, даже значения слова «манера».

В баре было людно, яблоку негде упасть. В воздухе витала убойная смесь - запахи табака, алкоголя и пота, а на уши давил монотонный гул разговоров и несущаяся с танцпола музыка.
- Приятель, повтори-ка! – велел Гилберт, бухнув о стойку пустой пивной кружкой.
- Тебе не многовато будет, мон ами? – осведомился Франциск и манерно пригубил свой коктейль, заковыристое название которого Байльшмидт так и не смог запомнить.
- Франц, да ты что?! – рассмеялся сидящий рядом с ним Антонио. – Чтобы нашей пивной бочке да многовато? В тот день, когда Гил не осилит десятую кружку, я уйду в монастырь. Клянусь королевой Изабеллой!
- А я клянусь старым Фрицем, что монастырь этот будет женским, - фыркнул Гилберт и придвинул к себе уже полную кружку, над краем которой заманчиво колыхалось облако белоснежной пены.
- Я вовсе не ставлю под сомнение выносливость нашего замечательного друга, - усмехнулся Бонфуа. – Просто не хочу, чтобы все закончилось, как в прошлый ра…
Договорить он не успел: на них налетел дюжий бритоголовый детина, едва не впечатав своей мощной тушей всю троицу в барную стойку.
- Эй, осторожнее, братишка! – возмутился Антонио. – Так и убить недолго!
- Сам виноват, нечего лезть мне под ноги, - заплетающимся языком ответил мужик и собрался было уйти, но его удержала на месте опустившаяся на плечо рука.
- Мое пиво, - очень медленно и подозрительно спокойно произнес Гилберт. – Ты испортил его…
Во время столкновения кружка упала, и драгоценная янтарная жидкость разлилась по грязному полу.
- Заплати, - Байльшмидт усилил хватку, буквально впиваясь пальцами в плечо бритоголового.
- Хрена с два! – с бесшабашным нахальством пьяного вдрызг человека заявил тот. – Все с твоим дрянным пивом нормуль. Просто слижи и делов. Так даже вкуснее будет!
И он глумливо засмеялся.
- Слизать значит, - опасно тихо прошипел Гилберт, но затем вдруг перешел на крик. – Сейчас ты у меня живо все слижешь!
В следующую секунду его тяжелый кулак встретился с челюстью бритоголового. Мужчина упал, с оглушительным грохотом врезавшись в ближайший стол.
- Ганс! Эй, урод, ты на кого наехал!
К Гилберту подбежали трое, судя по идеально гладким лысинам, друзья уничтожителя пива. Все они были на голову выше Байльшмидта, шире в плечах и могли похвастаться отличной мускулатурой. Но Гилберта их габариты не особо впечатлили, он лишь по-волчьи оскалился и хрустнул костяшками. Сейчас он попал в родную стихию. Он был рожден для войны. Его пьянил азарт сражения - когда кровь закипает в жилах, чувства обостряются до предела, а мир вокруг становится таким пронзительно ярким... Но эпоха великих битв давно прошла, и сейчас Гилберту оставались лишь драки в барах…
Байльшмидт пригнулся, уворачиваясь от нацеленного ему в голову кулака, перехватил руку противника и перекинул его через себя.
- За Рейх! – гаркнул Гилберт, бросаясь на бритоголовых, точно хищник на добычу…
- Давай, Гил, врежь им! – скандировал, как на футбольном матче, Антонио. – Хуком его, хуком!
- Вот, что я говорил, - закатил глаза Франциск. – Как же я ненавижу насилие…
Однако при этом он не преминул разбить свой опустевший бокал о голову подвернувшегося под руку драчуна.
А Гилберт белой молнией носился по залу, отвешивая удары направо и налево, и с его лица не сходила широкая улыбка...
Когда побоище закончилось, зал бара являл собой весьма плачевное зрелище: превратившиеся в щепки столы, сломанные стулья, кучи битого стекла, развалившиеся в живописных позах друзья бритоголового молодца и те, кто просто решил поучаствовать в драке. Посреди всего этого великолепия стоял донельзя довольный Байльшмидт. Он усмехнулся, небрежно утер кровь с рассеченной губы и, достав из кармана пачку сигарет, с наслаждением закурил.
- Эх, Гил, опять ты все испортил, - картинно вздохнул Франциск. – Мы же пришли сюда выпить, расслабиться и покадрить девочек. А ты, как обычно, затеял драку. Все-таки твоя страсть к рукоприкладству удручает. Ты так всех красоток распугаешь, женщинам, знаешь ли, не нравятся дикари.
- Ну и черт с ними, больно надо, - отмахнулся Гилберт, выпустив в потолок струйку сизого дыма. Все равно на самом деле его интересовала лишь одна женщина. И уж она бы его не испугалась. И когда-то в далекие славные деньки в придорожной таверне они на пару раскидывали вот таких вот смутьянов…

Deine Gewalt ist nur ein stummer Schrei nach Liebe
Deine Springerstiefel sehnen sich nach Zärtlichkeit
Du hast nie gelernt, dich zu artikulieren
Und deine Eltern hatten niemals für dich Zeit

Твоя сила — лишь немой крик о любви
Твои военные сапоги тоскуют по нежности …
Ты никогда не учился красиво говорить,
А у родителей никогда не было на тебя времени.

Елизавета, восхищенно приоткрыв губы, рассматривает новый меч. Взвешивает оружие в руке. Медленно проводит пальчиком по льдисто сверкающему лезвию.
Хоть в Хедервари много мальчишеского, она в то же время необычайно женственна. Странное сочетание хрупкости и силы. Изящества и дикости...
Гилберт следит за ней, как завороженный. И гадает, каково это, когда ее пальцы касаются не холодного клинка, а его кожи. Гладят по щекам, зарываются в волосы. Наверное, очень приятно.
- Эй, чего уставился? – спрашивает Елизавета, настороженно зыркнув на него из-под густой челки.
Он хочет сказать, что у нее очень красивые руки, и такие очаровательные тонкие пальчики. Но вместо этого произносит совсем другое.
- Никуда я не уставился. Просто жду, когда ты, наконец, закончишь любоваться новым оружием, и мы сможем испытать его в деле.
Гилберт так хочет обнять Елизавету, прижать к груди, почувствовать, как напрягается ее гибкое тело… Ощутить вкус ее губ... Но вместо этого он замахивается мечом и бросается на нее. Только так он может выразить свою любовь. Каждый удар его клинка полон страсти и чувства, и в звоне стали звучат слова признания. Вот только может ли она это понять?..

Arschloch!*

Warum hast du Angst vorm Streicheln? Was soll all der Terz?
Unterm Lorbeerkranz mit Eicheln, weiß ich, schlägt dein Herz
Und Romantik ist für dich, nicht bloß graue Theorie
Zwischen Störkraft und den Onkelz steht 'ne Kuschelrock-LP

Почему ты боишься нежности и ласки?
Под лавровым венком с желудями, я знаю, бьется твое сердце.
И романтика для тебя – не только серая теория, ведь
Между Störkraft и Onkelz** стоит пластинка с балладами.

Гилберт воровато огляделся и, бочком-бочком подобравшись к шкафу, достал с полки коробку с дисками. Там, среди тяжелого рока был спрятан альбом с лирическими песнями, надежно замаскированный надписью «хеви-метал» на обложке. С каким-то особым трепетом Байльшмидт вставил диск в стереосистему... Полилась нежная мелодия, и певец проникновенно поведал о том, как он восхищается своей возлюбленной, танцующей в ночи под звездами. На бледных губах Гилберта заиграла едва заметная улыбка, он облокотился на руку и блаженно прикрыл глаза, представляя скользящую в серебристом свете луны Елизавету, облаченную лишь в легкую, почти прозрачную тунику… Он настолько погрузился в музыку, что не услышал ни шагов на лестнице, ни стука в дверь. От мечтаний его смогло пробудить только прикосновение к плечу и голос Людвига.
- Брат, прости...
Гилберт подскочил, как ужаленный, в глазах промелькнула паника, а рука принялась судорожно нащупывать кнопку «выкл». Она, как назло, не находилась, а из колонок продолжала звучать баллада о любви. Красивая, романтичная… позорящая сурового и чуждого сантиментам Великого Пруссию.
- Какого хрена, Запад?! – заорал Байльшмидт, пытаясь голосом перекрыть музыку. – Сколько раз я просил не заходить в мою комнату без стука?!
- Я стучал… целых три раза, но…, - слабо возразил Людвиг.
- Никакой личной жизни, черт подери! – продолжал бесноваться Гилберт, не обращая никакого внимания на виноватое бормотание младшего брата. Он наконец-то нашел заветную кнопку и надавил на нее с такой силой, что пластмасса протестующее хрустнула, покрывшись трещинами. Музыка резко оборвалась, жалобно пискнули колонки.
- Ты можешь слушать дальше, я вовсе не хотел мешать, - смущенно произнес Людвиг. – Кстати, замечательная песня… Не подскажешь исполнителя?
Это стало последней каплей.
– Мать твою! Вали отсюда! – Гилберт вытолкал ошарашенного брата из комнаты и с грохотом захлопнул дверь у него перед носом.

Deine Gewalt ist nur ein stummer Schrei nach Liebe
Deine Springerstiefel sehnen sich nach Zärtlichkeit
Du hast nie gelernt, dich zu artikulieren
Und deine Eltern hatten niemals für dich Zeit

Твоя сила — лишь немой крик о любви
Твои военные сапоги тоскуют по нежности …
Ты никогда не учился красиво говорить,
А у родителей никогда не было на тебя времени.

Стук тяжелых сапог Гилберта гулким эхом разносится по подземелью. Елизавета внутреннее вздрагивает, заслышав его, но старается сохранить надменный вид. Сейчас она пленница, ее запястья прикованы тяжелыми цепями к отсыревшей стене камеры, и Хедервари уверена, что в таком положении особенно важно оставаться гордой и сильной. Байльшмидт останавливается перед решетчатой дверью. Мерзко скрипит ключ в замке и вот Гилберт уже входит внутрь. Он смотрит на Елизавету сверху вниз, рубиновые глаза как будто светятся в полумраке подземелья, и ей становится не по себе. Этот тяжелый, пронзительный взгляд… Полный дикого всепоглощающего огня… Елизавета невольно вжимается в стену.
- Чего уставился? – как она ни старается сохранить хладнокровие, голос предательски срывается.
Гилберт молчит. На самом деле он многое хочет ей сказать, но, как обычно, не может выдавить из себя ни слова. Тогда он протягивает руку, едва-едва касается кончиками пальцев нежной щеки Елизаветы. Затем проводит по пухлым, чуть влажным губам. Очерчивает острые скулы. И скользит ниже… Кожа на ее шее такая тоненькая, что кажется, надави чуть сильнее, и она порвется. Он чувствует, как под его пальцами трепещет жилка.
Елизавету бьет мелкая дрожь.
- Гил, ты что…, - шепчет она.
Он молчит, неспешно, смакуя каждое мгновение, перемещает руку дальше. Касается изящной ямочки между ключиц. И замирает у воротника мундира, а затем секунду поколебавшись, расстегивает первую пуговицу. Елизавета резко, со всхлипом выдыхает, и Гилберт тут же отдергивает руку, словно обжегшись.
Хедервари смотрит на него растеряно, почти испуганно, а он злорадно улыбается.
- Как тебе в подземелье, Лизхен? Будешь тут сидеть, пока твой Родди не прибежит тебя спасать, - шипит он и, резко развернувшись на каблуках, уходит.

Arschloch!

Weil du Probleme hast, die keinen int'ressieren
Weil du Schiss vorm Schmusen hast - bist du ein Faschist
Du musst deinen Selbsthass nicht auf and're projezieren
Damit keiner merkt, was für ein lieber Kerl du bist!

У таких, как ты всегда есть проблемы, но они никому не интересны.
Если ты стесняешься проявлять нежность – ты фашист!
Ты не должен свою самоненависть проецировать на других,
Чтоб никто не мог заметить, что очень милый паренек!

Гилберту было плохо. Просто ужасно. Голова раскалывалась, перед глазами все плыло, а в горле разыгралась Третья мировая. Он свернулся калачиком на кровати и тихо ненавидел весь мир. Ему так хотелось, чтобы его приласкали, заботливо укутали в одеяло, покормили с ложечки микстурой и, черт возьми, почитали сказку... Но Байльшмидт напрасно ожидал, что кто-нибудь заглянет его проведать, минуты складывались в часы, а он все также кашлял в подушку в компании одного лишь цыпленка. Никого, похоже, совершенно не беспокоил тот факт, что Гилберт долго не выходил из своей комнаты. А ведь в большом немецком доме собралось столько гостей, бывших стран Оси, которых его младший брат гордо именовал семьей и друзьями…
Промаявшись еще час, Гилберт, наконец, решился покинуть комнату. Вяло переставляя ноги, он спустился на первый этаж и заглянул в гостиную. Перед ним предстала уже ставшая привычной картина: размазывающий по щекам слезы Венециано и хлопочущий над ним Людвиг.
- Не обращай внимания на глупую болтовню Романо, - увещевал он, приглаживая рыжие вихры Варгаса. – Ты же знаешь, ему лишь бы гадость сказать…
- Но… но… он сказал, что… что… я бесполезный…, - икая на каждом слоге, выдавил Венециано.
- Ты вовсе не бесполезный! – уверил его Людвиг.
Тут стоящий в дверях Гилберт зашелся в демонстративном приступе кашля, пытаясь привлечь внимание к своей персоне. Но его бессовестно проигнорировали. Во многом потому, что в этот же момент Варгас зарыдал пуще прежнего, и Людвиг бросил все свои силы на то, чтобы унять непрекращающийся поток слез.
«Ну и ладно, больно надо. Обойдусь и без вашей помощи», - раздраженно подумал Гилберт и, держась за стену, поковылял на кухню, решив лечить горло проверенным средством - ледяным пивом.
В коридоре он столкнулся с Родерихом, и как назло именно в этот момент ему приспичило чихнуть. Эдельштайн отскочил от Гилберта, как от чумного.
- Держись от меня подальше со своими бациллами! – выкрикнул музыкант, брезгливо прикрывая рот батистовым платком.
Байльшмидт мгновенно разозлился и второй раз чихнул уже специально, стараясь попасть слюной на идеально чистую рубашку Родериха. Того аж передернуло и он поспешно зашагал прочь.
- Мерзкий дикарь, - полетело Гилберту в спину раздраженное шипение.
«Изнеженный козел», - мысленно ответил он, добавляя еще один пункт в список равнодушных к его проблемам людей…
На кухне Гилберт обнаружил Елизавету. Она хлопотала у плиты, колдуя над весело булькающими кастрюльками. Ей тоже наверняка было на него плевать, как и остальным, поэтому Байльшмидт, уже не пытаясь громко кашлять, просто тихо направился к холодильнику. Запастись пивом и закрыться в своей комнате, чтобы пострадать в одиночестве – вот все, что он сейчас хотел.
- О, Гил, наконец-то ты появился! - голос Елизаветы заставил Гилберта замереть на месте. - Я уже начала волноваться, что с самого утра ни видно, ни слышно нашего главного возмутителя спокойствия… С тобой все в порядке?
Она оторвалась от варева в кастрюле и теперь пытливо смотрела на него.
- Выглядишь неважно… Ты случайно не заболел?
- Нормально все, - буркнул Байльшмидт. Ему так хотелось внимания, а теперь, когда нашелся кто-то, кому он не безразличен, его вдруг охватило странное смущение.
- А, по-моему, совсем не нормально, - Хедервари подошла к нему вплотную и неожиданно прижалась своим лбом к его. – Да ты весь горишь!
«Еще бы мне не гореть, когда ты так близко!» - Гилберт нервно сглотнул уже готовые вырваться слова. Теплое дыхание Елизаветы коснулось его щеки, он вздрогнул, по коже пробежала волна мурашек. Хедервари истолковала его реакцию по-своему.
- Да тебя озноб бьет! И ты еще бегаешь по дому! А ну живо в постель!
- Я в порядке, не гунди, - проворчала Гилберт, на деле готовый растечься счастливой лужицей от того, что он нем беспокоиться, не кто-нибудь, а именно она.
- В порядке он, ага! У него температура под сорок, а он в порядке… Тоже мне герой выискался! – прикрикнула на него Елизавета и, цепко схватив за руку, поволокла вон из кухни. – Постельный режим. Горячее питье. И. Никаких. Возражений.
Она притащила Гилберта в его комнату и, уложив в кровать, укутала в одеяло, словно младенца в пеленки.
- Я пошла за лекарствами. А ты не вздумай вставать. У меня для усмирения строптивых больных есть секретное оружие. Чугунное и очень тяжелое, - пригрозила Хедервари и выскользнула за дверь.
Гилберт проводил ее взглядом и ощутил, как на губах сама собой расцветает улыбка. Забота Елизаветы была так приятна. Ему даже показалось, что горло стало меньше болеть, а жар чуть спал. Он начал подозревать, что Хедервари вполне могла излечить его одним своим присутствием.
Вскоре она вернулась с аптечкой и горячим молоком.
- Так, сейчас выпьешь жаропонижающее, микстуру от кашля и спать, спать, - распоряжалась Елизавета, суетясь вокруг него. – И даже не вздумай артачиться.
Она присела на табурет возле постели Гилберта и проследила, чтобы он выполнил все ее указания. А он и не собирался спорить, млея от удовольствия. Болеть оказалось не так и уж плохо…
Однако, в очередной раз расчихавшись, Байльшмидт с запозданием подумал, что ему то может и хорошо, когда Елизавета рядом, но ей то лучше держаться от него подальше. Меньше всего он хотел, чтобы она заразилась. Уж лучше пускай его микробы уйдут мучить проклятого австрийского сноба.
- Лизхен, тебе не стоит вокруг меня крутиться, - посипел он. – А то тоже заболеешь...
- Ничего, я крепкая, - отмахнулась Елизавета. – Да и как я могу бросить тебя одного с таким жаром?
Она сидела с ним, пока температура и слабость не утянули Гилберта в сон. Ночью он вдруг ни с того ни с сего открыл глаза и понял, что Елизавета все еще рядом. Она так и задремала на табурете, склонив голову на его постель. Лунный свет падал прямо на ее лицо, мягко обрисовывал тонкие черты. С минуту Гилберт просто смотрел на нее, наблюдая, как чуть вздрагивают во сне ее густые ресницы. А затем сделал то, на что никогда не решился, если бы она бодрствовала. Сев в постели он нагнулся и нежно поцеловал ее в макушку.
- Спасибо, Лизхен, - прошуршал в тишине ночи его шепот.

Deine Gewalt ist nur ein stummer Schrei nach Liebe
Deine Springerstiefel sehnen sich nach Zärtlichkeit
Du hast nie gelernt, dich artizukulieren

Твоя сила — лишь немой крик о любви
Твои военные сапоги тоскуют по нежности …
Ты никогда не учился красиво говорить,

Сверкающая огнями бальная зала, зеркала, позолота и дробящийся сотнями радуг хрусталь. Елизавета плывет по начищенному до блеска паркету, величественная и грациозная. Пышная юбка темно-зеленого платья мерно колышется в такт ее легким шагам. Узкий лиф подчеркивает осиную талию, глубокий вырез обнажает покатые беломраморные плечи и соблазнительно приоткрывает высокую упругую грудь. Гилберт разевает рот и таращится на Елизавету, точно дурак.
- Чего уставился? – она смущенно опускает взгляд, нервно теребит веер затянутыми в кружевные перчатки маленькими ручками.
Байльшмидт хочет сказать, что она прекрасна. Что ей очень идет это платье. Но получается только нечленораздельное мычание.
- Елизавета, ты восхитительна! – к ней подходит улыбающийся Родерих. – Будто богиня, сошедшая с полотен Тициана! Не откажешь мне в танце?
Эдельштайн галантно протягивает ей руку. Хедервари секунду колеблется, бросает быстрый взгляд на Гилберта, будто ждет от него чего-то, но затем все-таки вкладывает пальчики в ладонь Родериха.
Байльшмидт сумрачно наблюдает, как они кружатся в вальсе, и до хруста костей стискивает кулаки…

Und deine Freundin, die hat niemals für dich Zeit...
И твоя подружка, вечно нет у нее на тебя времени...

В солнечный воскресный день они сидели на скамейке в парке. Сердце Гилберта бешено колотилось, ладони вспотели от волнения. Еще бы, ведь это было их первое свидание, и он все еще не мог поверить, что после стольких лет Елизавета согласилась с ним встречаться. Он украдкой посмотрел на нее: яркое полуденное солнце чуть позолотило ее медно-рыжие локоны, тоненькие ниточки волос колыхались на ветру, словно паутинка... Елизавета обернулась к нему, и он потерялся в зеленых омутах ее глаз…
Все-таки для него она была прекрасна и сейчас и много веков назад. Он так хотел сказать, как сильно любит ее, как рад, что они, наконец, вместе. И снова у него ничего не вышло, лишь слабое бормотание.
- Я люблю тебя, - вдруг произнесла Елизавета и ласково улыбнулась, глядя, как лицо Гилберта заливает румянец. - Я подумала, что раз ты не можешь сказать это сам, я скажу за тебя.

Arschloch!

Взявшись за руки, они неспешно гуляли по узким дорожкам парка. Гилберт крепко сжимал ладонь Елизаветы, понимая, что ему не обязательно говорить что-то вслух. Она и так все поймет, почувствует силу любви в его прикосновениях… Но мысленно он пообещал себе, что когда-нибудь все же скажет ей эти заветные слова.


Прим:
* - довольно грубое ругательство, смягченно можно перевести как невежда или придурок.
** - Störkraft и Onkelz (полное название Böhse Onkelz) – немецкие группы, играющие в стиле панк-рок и исполняющие песни фашистского характера.

@темы: шипперское, фанфик, Венгрия, Пруссия

---

Покорми Морри шоколадкой!

Я думаю, мне стоит скорчить страшную рожу, сфоткатся и сделать демотиватор "Дай Морри шоколадку! Или умрешь!" Сегодня я таки отжала у своего коллеги одну из шоколадок, которые он мне обещал еще в прошлом году. Выглядело это так:
Саня *бодро и весело*: "Я пойду в магазин сбегаю, если кто-то меня будет спрашивать..."
Я: "Угу. Тогда купи мне шоколадку, я сладкое хочу..."
Саня *что-то невразумительно мычит, отводит взгляд*
Я *с нажимом*: "Кое-кто обещал..."
Саня *уже не весело и без тени энтузиазма*: "Угу =_="
Но шоколадку все-таки принес. А мне даже немного стыдно стало, почувствовала себя ужасной ограбительницей караванов. Но потом вспомнила как он заявился ко мне за лабой в 12 часов ночи и подумала, что в мире должна быть справедливость. А если ее нет - нужно ее создать!
Следующий этап: выбить из него коробку конфет.
А вообще с помощью сладкого из меня можно вить веревки. Я готова любить и обожать того, кто угостит чем-нибудь вкусненьким. Путь к сердцу Морри лежит через ее желудок, ага

@темы: однажды в офисе, мысли вслух, бред сивой Морриган, Это Москва, детка!, жизнь

---

Сегодня первый раз проехалась по наконец-то открытой станции Парк Культуры. Вот вам отчет с пылу с жару: не впечатляет. Что и следовало ожидать. По-моему эскалатор вообще остался старым, только лампочки поменяли, а так - такой же обшарпанный, как и был. Ну и еще турникеты поставили новые. Это их они полтора года ставили? Такая слоооожная техника, заграничная, видимо Ладно, не буду занудствовать - хорошо хоть открыли, теперь на работу ездить удобнее в разы.

@темы: мысли вслух, бред сивой Морриган, это Москва, детка!, жизнь

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Да будет еще один флешмоб! Хотя по-честному я просто никак не могу собраться с духом и посмотреть правки беты, вот и оттягиваю момент как могу

Отмечаетесь и называете тему для какого-нибудь топ-10-листа, который
хотите видеть в моем исполнении. Я в комментах даю тему вам.

Мне от  Вальтер фон Бисмарк
Десять городов, в которых хочется жить (раз не уточнялось, что города обязательно должны быть существующими, то я схитрю)
1. Сочи - потому что там тепло, море и пальмы, но говорят по-русски
2. Берлин - чисто, аккуратно и я люблю немецкую педантичность
3. Стокгольм - голубоглазые нордические красавцы!
4. Майами - см. п.1. Только жаль по-русски там уже не говорят, хотя...
5. Город без названия на планете Аврора из книги Азимова) Все удобства, супер комфорт - класс!
6. Ланкр - но только если я буду ведьмой
7. Ривинделл - тоже ведь можно считать городом? Там, наверное, красиво....
8. Эдинбург - потому что мне нравится Шотландия
9. Цюрих - горный воздух полезен для здоровья.
10. Москва - живу, и хочу жить, потому что мне тут вполне нравится, кто бы что не думал о нашей столице.
А вообще я могу жить хоть в Бобруйске, лиш бы была высокооплачиваемая работа

10 фентезийных существ от  Dark wise wizard
ахтунг! большие картинки - траффик! А еще там есть неприличная картинка все тут же побежали смотреть, ага
1. Драконы

2. Единороги

3. Феи

4. Русалки

5. Нимфы

6. Порворы - очаровательные пупсики из одного аниме

7. Домовые - без них никуда, их рисует моя мутер. Вот наш Пусик

8. Джинны

9. Фениксы

10. Суккубы (инкубы) - по заявке хентайной половины!



10 песен от  Майор Дегтерёв
Вообще в разное время топ выглядит по разному, но сейчас он вот такой
1. Subway To Sally - Sieben - кто бы сомневался, ага
2. Rammstein - Engel
3. Breaking Benjamin - So Cold
4. die-arzte - schrei-nach-liebe
5. Sabaton - Panzerkampf
6. in extremo - palastinalied
7. Rammstein - Du Hast
8. eisblume and subway to sally - komm in meinen schlaf
9. Sabaton - rise of evil
10. Сердючка - Я не поняла - дада, я не опечаталась. Меня эта песня веселит

@темы: флэшмоб, бред сивой Морриган

---

Нямканямка

Сладкое тоже хорошо поднимает настроение! Я та еще сладкоежка))) Наткунлась тут случайно на такие вот интересные тортики.


Тут и торт-фотоаппарат, и торт-ноутбук, торт-машинка и др. Даже есть такую красоту жалко, честное слово. Поглядите, попускайте слюнки.

www.resto.kharkov.ua/article.php?id_review=303

@темы: мысли вслух, бред сивой Морриган, тортики, жизнь

---

Эх, болеть, однако, весьма неприятно. Я уже успела забыть, насколько неприятно =_= Просидела дома все праздники с температурой и завтра придется прогулять работу. Хорошо, если только завтра... А то блин разболеюсь и вообще застряну на больничном хрен знает насколько. В общем Морри грустно и горло болит, и из носа течет. Пойду поднимать настроение старым, проверенным способом, как папочке с артами и любимым пейрингом.
Пускай мои миляги и тут повисят, повышая мне настроение. Люблю такие теплые, душевные арты.

@темы: шипперское, бред сивой Морриган, жизнь

---

Еще немного востока

Продолжая восточную тему: несколько песен из саундтрека из японской отоме-игры Garnet Cradle (собственно оттуда были и картинки из предидущего поста). Вообще мне нравится музыкальное сопровождение в этой игре, очень подходит моменту и замечательно создает атмосферу.

Две восточные композиции.




А это просто приятная песня, которую поет местный принц.

@темы: музыка, отоме

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Восток, дело тонкое

Восточные арты из одной отоме-игры и манги Красная река. Для  Dark wise wizard , чтобы вдохновлялась. Правда не знаю, насклько арты помогут =_=

@темы: шипперское, арт, манга, отоме

---

Раздача слонов

Итак, я сегодня Дед Мороз, ну или добрая фея. В общем вот обещанные подарки. Я старалась, надеюсь вам понравится)

Для  Турбозомби

впервые пишу согнифик, поэтому ооочень сильно не уверена, что получилось именно то, что тебе хотелось. Все-таки ассоциации с песней у всех разные - у меня вот такие вышли. И на пейринг мей!Венгрия\фем!Пруссия

читать

Её глаза чернее неба зимою,
А руки тонки, словно ласточки крылья,
И голос звонкий как стекло ледяное,
Она идет и не касается пыли.

В полумраке спальни глаза Юльхен казались совсем темными, сочно-багровыми, как выдержанное вино. А кожа наоборот - очень светлой, почти прозрачной. Даниэль откровенно любовался ею, прослеживая взглядом скрытые за простыней изгибы сильного тела.
- Никак не можешь отвести глаз от моего Великолепия? – у Юльхен был очень приятный голос, грудной, чуть хрипловатый и бархатистый. – О да, я тебя понимаю, ведь я прекрасна, как греческая богиня.
- И столь же надменна, - обронил Венгрия и, осторожно взяв в руку прядь ее белоснежных локонов, пропустил отливающие серебром волосы сквозь пальцы.
- Вот так всегда, мог бы, между прочим, сказать комплимент, - надулась Пруссия. – Хреновый из тебя кавалер, Дан, совсем не умеешь ценить мою Великую красоту. Уйду я от тебя… к Францу!
- …И он сбежит от твоего Величества через пару дней, - спокойно изрек Даниэль.
В ответ Юльхен звонко расхохоталась.

Я мчался бешено по мерзлой дороге:
Шварцкольм уж близко, свечи в Кирхе сверкают.
Но снова мельница, стою на пороге,
В моей душе надежда в миг умирает.

Открытая с ноги дверь церкви грохнула о стену. На пороге стояла Юльхен Байльшмидт. Ее белоснежные волосы развивались, словно боевой стяг, рубиновые глаза полыхали адским пламенем. Стуча по полу окованными железом каблуками, она прошла к алтарю.
Читавший брачную клятву священник замолчал, Австрия побледнела и спряталась за спину Венгрии.
- Эта дикарка, - прошипела Ребекка. – Ты же говорил, что расстался с ней, Даниэль? Что это значит?
Хедервари едва удержался от резкого ответа. На самом деле он люто ненавидел все это: церковь, священника, свадьбу и в первую очередь свою невесту. Ведь для него существует лишь одна женщина. Та, что поднимается сейчас по ступеням к алтарю, чеканя шаг. Но кого интересуют его чувства, когда в дело вступают политические интересы? Даниэль набрал в грудь побольше воздуха и сурово напомнил себе, что так надо, что союз с Австрией необходим.
- Юльхен, - Венгрия шагнул к Пруссии навстречу, стараясь, чтобы его голос звучал спокойной и уверено. – Прошу, не устраивай сцен… Я же тебе все объяснил… Это нужно для моей страны и…
Пруссия ударила его по лицу наотмашь. У нее была не по-женски тяжелая рука.
- Сукин сын, - выплюнула она и, резко развернувшись, зашагала прочь. Прямая спина, гордо поднятая голова… Но Даниэль успел заметить бисеринки слез, блеснувшие в уголках алых глаз.

Магистр смеялся, она рыдала,
И той же ночью ее не стало,
На омута илистом дне уснула,
И лед обратился ей в одеяло...

Венгрия отчаянно рванулся, но Брагинский держал крепко, из его медвежьей хватки невозможно было ускользнуть.
- Ты ничем не сможешь ей помочь, смирись! – с нажимом произнес Россия.
- Даниэль, хватит, она заслужила это, - донесся до него, словно из другого мира, голос Австрии.
Ему было плевать на их уговоры. Важно было лишь одно: его любимую женщину собирались казнить.
- Юльхен! – заорал он, что есть сил.
Пруссия стояла возле стены, ее прекрасные белоснежные локоны потемнели от грязи, по форме растекались кровавые пятна. Но она оставалась все такой же величественной и гордой. И нахально усмехалась стоящим перед ней солдатам и странам-союзникам.
- Прусское государство, являющееся источником милитаризма и реакции в Германии, больше не существует, - монотонно зачитал приговор Англия и зычным голосом крикнул расстрельной команде. - Готовсь! Целься! Огонь!
В этот момент Юльхен взглянула Даниэлю прямо в глаза и ее злобный оскал превратился вдруг в ласковую улыбку. Она что-то сказала, из-за громов выстрела он не смог расслышать, но все прочел по губам.
«Я люблю тебя».
И прежде, чем жадные пули вонзились в тело, он успел прокричать ответ.
Ее длинные волосы взметнулись сломанными крыльями, и Пруссия медленно-медленно опустилась в объятья мертвенно-белого
снега.
На дворе стоял март 1947 года.



Для  Princess Esther
Об этих персонажах пишу впервые, надеюсь получилось хоть немного похоже на то, что тебе хотелось.

читать

День, когда он впервые встретил ее, навсегда врезался Англии в память. Ее кудри сверкали на солнце, словно расплавленное золото, а голубые глаза казались ярче небесной лазури. Кёркленд застыл, как завороженный, не в силах отвести взгляд.
- Оу, так ты и есть та новая страна, что появилась за проливом, - Франция одарила его обворожительной улыбкой. – Меня зовут Марианна, а тебя?
- Ар… Артур, - заикаясь, пробормотал Англия и ощутил, как щеки заливает краска.
- Ах, ты такой милый! – всплеснула руками девушка. – Можно я буду называть тебя Арти?
И она попыталась его обнять. Такого Кёркленд уже вынести не мог: он побагровел до корней волос и припустил наутек…
***
- Что это? – скептически выгнула изящную бровь Марианна.
- Разве не видно? Букет, - проворчал Артур. После долгих наблюдений за парами, он пришел к выводу, что девушкам нужно дарить цветы. Но странное дело, мадмуазель Бонфуа не выказывала особой радости по поводу презента.
- Фи, какой же это букет? Убери этот жалкий веник! – надула губки Франция, брезгливо взмахнув рукой.
- Да это лучшие розы из моей оранжереи! – мгновенно вспылил Артур. – Я так старался, выбирал…
От обиды даже захотелось заплакать.
- Ну, раз он тебе не нужен…, - Кёркленд не закончил фразу и размахнулся, собираясь швырнуть ни в чем не повинные цветы в грязь. Но Марианна успела перехватить его руку.
- Ты старался? – ее голос прозвучал неожиданно серьезно. – Тогда я принимаю его. Спасибо…
И она нежно чмокнула Артура в щеку. Он ошарашено уставился на нее, а Франция в ответ игриво улыбнулась.
- Но на будущее, mon cher Арти, запомни - я люблю лилии…
***
- Марианна, полетели со мной! – запальчиво выкрикнула Артур, стискивая тонкое запястье Франции. – Чертов Крауц и его войска уже близко. Тебе нельзя здесь оставаться…
Марианна покачала головой и осторожно высвободила руку.
- Это моя земля. И я пройду вместе с ней через все уготованные нам испытания, - в глубых глазах сверкнула сталь. Точное такое же выражение Артур видел давным-давно, когда во времена Столетней войны Франция стояла перед ним с мечом в руках. И он знал, что когда она так смотрит, ее уже не переубедить, но он не мог не попытаться.
- Марианна, полетели со мной, пожалуйста, - прошептал он, уже без стеснения обнимая ее хрупкие плечи. – Если с тобой что-то случиться, я же…
Франция не дала ему договорить: она страстно поцеловала его в губы, а затем резко оттолкнула.
- Лети один, mon amour Арти…
***
На французской Ривьере так хорошо: мягкий бриз, солоноватый запах моря… Под тихий шепот волн забывается кровавая история, полная боли и войн. Артур бы никогда в этом не признался, но здесь ему нравится даже больше, чем на родном побережье.
- Арти, - вдруг окликнула его сидящая рядом Марианна. – А ты помнишь день, когда мы впервые встретились?
- Да… и знаешь, я тогда подумал, что твои волосы самое прекрасное, что я видел в жизни, - Кёркленд едва заметно улыбнулся и нежно пригладил золотистые пряди. – Они похожи на солнце…
Марианна вдруг тихо рассмеялась.
- Странно, но в тот день я подумала то же самое о твоих волосах…


Приключения Рамы для  mig-70

читать

Матильда задумчиво изучала записку, которую кто-то анонимно подбросил ей под дверь. На клочке бумаги красивым подчерком было выведено: «Хочу фото Бисмарка в душе. Плачу пятьсот рейхсмарок». Внушительная сумма соблазнительно маячила перед разведчицей, обещая новые платья, косметику, украшения и прочие радости жизни. Но вот только ее добыча была сопряжена с серьезным риском. Снимать Бисмарка, это тебе не наивного Мессера в разных позах фоткать. Тут придется постараться. А уже если Матильда попадется на горячем… Она живо вспомнила знаменитую плетку папы Вальтера и нервно сглотнула. Но все же пятьсот рейхсмарок…
Но все-таки жадность взяла верх над чувством самосохранения. К тому же представился удобный случай: Бисмарк начал регулярно тренироваться на пару с Тигром, а подловить его в душевой спортзала было не в пример проще, чем в ванной квартиры. Поэтому Матильда смело пошла «на дело».
Хоронясь за кустами, бравая разведчица пробиралась к задней стене душевой, где было небольшое окошечко. И вдруг ощутила, что ей в спину упирается что-то, подозрительно напоминающее дуло пистолета.
- Ты куда это собралась? – прозвучал над ухом суровый голос Пантеры.
- Я-то? – попыталась прикинуться валенком Матильда. – Да так просто. Гуляю.
- В кустах? – пистолет еще больнее уперся в спину.
- А ты сама, что тут забыла, Грета? – перешла в наступление Рама. По тому, как дуло едва заметно дрогнуло, она поняла, что выбрала правильную тактику.
- Я на дежурстве, - огрызнулась Пантера.
- Да нуууу? – саркастично протянула Матильда. – Интересное у тебя дежурство в кустах возле душевой.
- Э… это не то, что ты подумала! – мгновенно взвилась Гретхен. Пистолет исчез, Рама смогла развернуться и заглянуть в раскрасневшееся лицо танка. – Я… Я просто слежу, чтобы командира не беспокоили!
- Конечно, конечно, - елейным тоном произнесла Матильда, понимающе улыбаясь. – Ты просто следишь, чтобы всякие там извращенки не мешали герру Виттману принимать душ.
- Да, да, - усилено закивала Пантера, приобретая цвет советского знамени.
- Тогда у меня есть для тебя кое-что… Чтобы тебе не было так скучно в карауле, - невинно улыбнулась Рама и протянула Гретхен фото.
Оказалось, что запасы румянца Пантеры просто неисчерпаемы, Матильда даже на секунду заволновалась, что у бедной Гретхен потечет носом кровь. И ведь было от чего – на фото красовался Тигр. Раме, как истинному мастеру своего дела, удалось подловить момент, когда измотанный работой Генрих уснул на кипе бумаг в своем кабинете. На взгляд Матильды фото получилось отличным, а реакция Пантеры ее только убедила: девушка застыла, чуть приоткрыв рот и во все глаза таращась на карточку, даром что слюнки не пускала.
«Проблема устранена», - мысленно усмехнулась Рама и, оставив Гретхен наедине с ее эротическими тигрофантазиями, продолжила пробираться к цели.
Достигнув заветного окна, Матильда подтянулась и заглянула в комнату. Ей здорово повезло: Бисмарк как раз вышел из душа и даже не успел завернуться в полотенце.
«Огогогооо, папа мой конструктор, вот так калибр! - мысленно присвистнула Рама. – Не зря он им гордится… Пожалуй, сохраню пару фоток для себя, на те случаи, когда будет грустно и одиноко…»
Матильда защелкала фотоаппаратом, предусмотрительно выключив вспышку. Но, не смотря на все предосторожности, ее все-таки заметили.
- Шпион! – гаркнул Бисмарк, резко разворачиваясь к окну. Тигр, только что вышедший из душевой кабины, мгновенное схватил пистолет и ломанулся на улицу. Вот только, стараясь поймать вражеского лазутчика, он совершенно забыл надеть форму. Так и выбежал в чем мать родила.
Шум вывел из оцепенения все еще пялившуюся на фотку Пантеру. Девушка увидела Генриха и его внушающее трепет орудие.
- К… Командир! – простонала она и рухнула, как подкошенное дерево.
Виттман, позабыв про шпиона, бросился на помощь подчиненной. Из душевой слышался трехэтажный мат Бисмарка, который никак не мог попасть ногой в штаны.
Под весь этот шум и гам Раме кое-как удалось сбежать…
***
Поздно вечером в баре к сидящей за стойкой Матильде подошла женщина в черном плаще и шляпе. Но как бы она не маскировалась, Рама все равно заметила рыжие волосы, чуть-чуть выглядывавшие из-под шляпы.
- Принесла? – отрывисто спросила дама.
- Деньги вперед, - отчеканила Матильда. – Семьсот рейхсмарок!
- Мы же договаривались на пятьсот! – возмутилась незнакомка.
- Инфляция…
- Вымогательство!
- Ну, если тебе не нужны фото…
- Нужны, - и дама, скрипя зубами, выложила на стол пачку купюр и, забрав покупку, поспешила прочь.
- Вкус у вас что надо, мисс Митчелл, - прошептала Матильда ей в след. – Эх, какой калибр, какой калибр...

Для  Хачи
Прости, получилось не совсем то, что в заявке. В английских сказках я не очень разбираюсь и решила не ступать на их зыбкую почву. Плюс меня развезло и в результате получился большой текст с попыткой найти обоснуй к паре Артур\Наташа. Надеюсь тебе хоть немного понравится это многобукффф

читать

В этом городе постоянно лил дождь. Сперва Беларусь это раздражало, но теперь даже радовало. Ведь он помогал скрыть слезы. Всегда можно сказать: «Я не плачу. Это просто дождь».
Наталья вместе с Иваном и Ольгой приехала на конференцию в Лондон два дня назад. А сегодня Арловская сбежала из отеля, где они остановились. Вылетела без зонта и плаща под ливень, и теперь стояла, запрокинув голову, позволяя ледяным струям стекать по лицу. И плакала.
Казалось бы, все было как обычно: брат в очередной раз резко потребовал, чтобы она перестала ему надоедать. Ничего нового – она уже привыкла. Но почему-то именно сегодня это задело ее особо сильно. Так сильно, что она больше не смогла находиться с ним в одной комнате. И теперь мокла под дождем. Одна одинешенька.
«Надоедать».
Слово пронзило сердце раскаленной иглой. Разве он не видит, как она его любит? Разве не понимает, что она на все ради него готова? С радостью пожертвует жизнью и перебьет всех его врагов? Почему он так упорно отталкивает ее? Плюет на ее преданность?
- Арловская? – прорвался сквозь шум дождя чей-то голос. – Нет, ну точно Арловская!
Наталья повернулась на звук и увидела Англию, стоящего под большим черным зонтом рядом с ней.
- Какого хрена ты торчишь под дождем?! – грубовато спросил Артур.
С минуту Беларусь просто молча смотрела на него, смысл вопроса доходил с трудом.
- Не твое собачье дело, - наконец огрызнулась она.
- Нет уж, пока ты и твои чокнутые родственнички официальные гости Лондона это мое дело, - с нажимом произнес Кёркленд и подошел ближе так, что его зонт мог защищать от дождя и Наталью.
- Не смей называть брата чокнутым! – мгновенно взвилась Беларусь.
Она попыталась ударить державшую зонт руку, но Англия, ловко перехватив ее запястье, пытливо заглянул Наталье в глаза.
- Эй, Арловская, ты что, плачешь? – изумленно и как-то даже смущенно спросил он.
- Это все дождь! – выкрикнула Беларусь. Слишком поспешно и громко.
Артур ничего не сказал, просто продолжал сжимать ее руку и всматриваться в мокрое лицо. Пронзительные ярко-зеленые глаза, казалось, видят ее насквозь. Наталье стало не по себе.
- Тебе не стоит тут стоять, - наконец нарушил молчание Англия. – Простудишься ведь, и потом опять скажут, что Кёркленд такой-сякой, уморил гостей, скотина британская. Идем.
С этими словами он решительно зашагал по улице, практически силой потащив Беларусь за собой.
- Пусти, бровастый. Я же сказала, это не твое дело! – Арловская попыталась вырвать руку, но Кёркленд держал крепко и только ускорил шаг…
Квартира Англии оказалась небольшой и на удивление уютной. В воздухе приятно пахло деревом, старыми книгами и еще чем-то сладковатым.
Артур усадил Наталью в кресло возле камина и укутал в теплый клетчатый плед. Она вяло возражала, но скорее для порядка. Беларуси была непривычна такая забота, но, в чем она ни за что бы не призналась вслух, приятна. Мысль о том, что кто-то, пусть даже всего лишь Кёркленд, о ней волнуется, грела душу.
Англия на несколько минут ушел, а затем вернулся с двумя дымящимися чашками чая. Одну он буквально впихнул Наталье в руки.
- Выпей, согрейся, - неловко проворчал Артур, присаживаясь в кресло напротив нее. – Это Эрл Грей. Лучший сорт.
А затем межу ними повисла тишина. Наталья сосредоточенно рассматривала, как всплывают в янтарной жидкости чаинки. В голове было пусто, сердце грызла тупая, ноющая боль. Арловская сейчас самой себе казалась вялой тряпичной куклой.
- У меня тоже есть старший брат, - вдруг ни с того ни с сего произнес Кёркленд. – Даже два. Правда, Уэльс еще ничего, спокойный, а вот Скотт настоящая зараза. Прибыл бы его, честно слово. Мы с детства деремся…
- К чему ты мне все это говоришь? - хмуро взглянула на него исподлобья Беларусь.
- Да просто так, - неопределенно пожал плечами Артур, и снова Наталья ощутила, как ее лицо пытливо изучают глаза цвета молодой травы. – Просто ты выглядишь такой потерянной…
- Мне не нужна твоя жалость! – резко бросила Арловская.
- Это не жалость, - фыркнул Кёркленд.
- Тогда почему ты мне помог? Только не рассказывай сказочки об английском гостеприимстве. Не поверю.
- Просто захотелось, вот и помог. К тому же ты похожа…, - он вдруг оборвал фразу и неспешно пригубил чай, явно не собираясь продолжать.
- На кого похожа? – не удержалась от вопроса Беларусь.
Кёркленд промолчал, и Наталья уже думала, что он не ответит, но он все же заговорил.
- На Алису, - обронил Артур и добавил тихо-тихо. – Поэтому я не мог смотреть, как ты стоишь под дождем…
Наталья смутно помнила книгу «Алиса в стране чудес», она вообще не слишком интересовалась «буржуйской» литературой. Но теперь ей стало любопытно.
- И чем же я так на нее похожа?
Артур отвел взгляд, нервно покрутил в руках пустую чашку.
- Просто похожа и все!
- Хоть расскажи мне об этой своей Алисе, - не отставала Наталья. Она сама не могла понять, почему так уперлась. Возможно, потому что впервые какой-то мужчина, кроме раздражавшего ее Ториса проявил к ней интерес.
- Как будто ты не читала книгу, - пожал плечами Кёркленд.
- Не читала.
Глаза Англии стали размером с два чайных блюдца.
- Не читала «Алису в стране чудес»?! – едва не заорал он.
Беларусь покачала головой.
- Только мультик смотрела… Давно.
С минуту Англия сосредоточено рассматривал свою чашку, а затем вдруг поднялся и куда-то ушел. Скоро он вернулся с толстой старой книгой, с переплета которой на Наталью смотрела девочка в синем платье и белом переднике и загадочно улыбающийся кот. Артур уселся в кресло и решительно открыл книгу.
- Начнем знакомство с английской классической литературой, - откашлявшись объявил он. - Урок первый. Великая книга Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес».
И Кёркленд начал читать, очень старательно, медленно, с выражением. Арловская ошарашено таращилась на него, не понимая, какого черта он вообще все это делает. Сначала привел ее к себе в дом, теперь читает какую-то детскую книжку. Только вот детскую ли? Постепенно Беларусь почувствовала, что история захватила ее. Хрипловатый, размеренный голос Артура сливался с шумом дождя за окном, странно успокаивал…
Однако через час Наталья все же начала клевать носом.
- Все, пора спать, - заявил заметивший это Англия и закрыл книгу. – Пойдем, я провожу тебя в комнату для гостей…
И в этот момент Наталья поняла, что ноющая боль в сердце куда-то исчезла, а образ брата больше терзает ее.
«Это что и есть знаменитая английская магия?»
- Эй, Артур, - окликнула она Кёркленда, впервые назвав его по имени. – Спасибо…
Может быть, во всем была виновата игра света и тени, но ей показалось, что щеки Англии покраснели.
- Не за что, - пробормотал он.
***
Через неделю Беларусь прилетела в Лондон. Одна.
Как только Англия открыл дверь, она тут же без всяких предисловий сунула ему в руку банку меда.
- Липовый. К чаю, - отрывисто произнесла Наталья, а когда Артур недоуменно захлопал глазами, добавила. – В благодарность за помощь.
- Спасибо, - Кёркленд неуверенно взглянула на банку, а затем, спохватившись, отстранился, чтобы пропустить Наталью в квартиру. – Проходи. Попьем чаю…
Она секунду поколебалась и вдруг спросила очень тихо и робко.
- А ты дочитаешь мне книгу? Мы ведь тогда остановились на самом интересном месте…

Для  Майор Дегтерёв
Получилось наверное не совсем про Богдана, а скорее про Украину. Плюс, раз нам почти ничего не известно о юности Хмельницкого, я позволила себе пофантазировать.

читать

Тяжелые, налитые золотом колосья величаво падали под ударами сверкающих серпов. Юноши и девушки жали рожь, работая слажено и уверенно, их движения казались каким-то особым танцем или даже ритуальным действом. Священное таинство... Кто-то затянул песню, остальные подхватили. Звонкие молодые голоса разносились над полем, растворяясь в жарком мареве полдня.
Украина остановилась и, утерев пот со лба, обвела крестьян задумчивым взглядом. Она любила наблюдать, как трудятся ее люди, как под их умелыми руками земля цветет и плодоносит. Ее земля…
Вдруг вдалеке послышался цокот копыт и вскоре на пыльной дороге, огибавшей поле с одной стороны, показались всадники. Пестрые, шитые золотом камзолы, сабли в изукрашенных драгоценностями ножнах, сверкающая на солнце сбруя породистых скакунов – благородные шляхтичи выехали на прогулку во всем великолепии. И впереди всех гарцевал на гнедом рысаке сам Феликс Лукашевич.
С гиканьем и свистом поляки поскакали прямо на жнецов, те бросились врассыпную. Тяжелые конские копыта топтали собранный урожай, превращали полные жизни зерна в труху и смешивали с дорожной пылью. Кое-кто из шляхтичей предложил «поохотиться» и принялся гоняться по полю за крестьянами, смеясь и улюлюкая.
Украина наблюдала за этим буйством, сжимая кулаки так сильно, что ногти впивались в кожу. Ее душила бессильная злоба, но она понимала, что ничего не может сделать – когда шляхта развлекается, холопы должны молчать. И Ольге оставалось лишь с болью смотреть, как глупые барские сынки ради забавы уничтожают урожай, в который ее люди вложили столько труда и сил.
- О, Оленька, - издевательски протянул Польша, заметив ее. – Отличный сегодня денек, правда? В самый раз для прогулки. Хочешь покататься с нами?
- Да что же вы творите, ироды! – вдруг выкрикнул один из жнецов, совсем еще молодой парень. Замахнувшись серпом, он бросился к Лукашевичу. Тот злорадно ухмыльнулся и потянулся за саблей…
Украина успела перехватить парня прежде, чем он добрался до Феликса.
- Богдан, ты куда лезешь, дурной, - зашипела она ему в ухо. – Он же тебя на лоскутки покромсает.
- Но матушка Украина, они же… да как же, - забормотал названый Богданом, пытаясь вырваться. Но Ольга держала крепко, пусть она и была женщиной, но еще и страной – а страна была сильнее любого своего жителя.
- Тот-то же… Знай свое место, холоп! – глумливо рассмеялся Феликс и, стегнув коня, поскакал дальше по полю. Его приятели, которым видимо уже наскучило развлечение, потянулись следом. Только когда они отъехали достаточно далеко, Ольга отпустила Богдана. Он выругался и утер рукавом выступившие на глазах слезы ярости.
- Чертовы ляхи, - пробормотал он и взглянул на Ольгу то ли с мольбой, то ли с надеждой. - Матушка Украина, доколе же нам это терпеть?! Надо сбросить ярмо поганых ляхов! Ты должна стать свободной!
- Свободной…, - словно эхо повторила Ольга.
- Да, свободной! – с жаром выкрикнул Богдан. – Чтобы никакие скоты не смели топтать нашу землю! Мы завоюем себе свободу и поганый Лукашевич еще пожалеет, что смеялся над тобой, матушка!
***
Ее земля истерзана войной. Выжженные дотла поля вместо воды орошает кровь ее людей…
Богдан Хмельницкий, постаревший и осунувшийся, уже мало похож на того пылкого парубка, который рвался драться с буйными шляхтичами. Он обнимает Ольгу, прячет лицо у нее на груди и она слышит его тихий всхлип.
- Прости меня, Украинушка, прости, матушка, - шепчет он.
Ольга ласково гладит его поседевшие волосы. Она слишком мудра, чтобы винить его.
- Эх, Богдан, Богдан, не о такой свободе я мечтала, - тихо говорит она.

Для  Dark wise wizard
У меня родилась одна идея, я не удержалась и решила ее воплотить. В результате вышла вот такая комедия)

читать

Нараку бережно уложил Кагоме на футон и, чуть отстранившись, окинул ее задумчивым взглядом. Похитить ее оказалось неожиданно просто: достаточно было пустить слух об объявившейся в округе сильной жрице, и один глупый цепной пес тут же покинул новую хозяйку, чтобы вернуться к старой. А монах с охотницей вообще не были для Нараку помехой.
Он довольно улыбнулся и, поддавшись внезапному порыву, погладил пушистые локоны Кагоме. Такие мягкие… Нет, она ведь была нужна ему только для поиска осколков. Конечно же, только ради осколков. И ему плевать на нежный овал лица, на шелковистую кожу… Нараку резко отдернул руку и нахмурился.
«Сосредоточься. Ты должен ее соблазнить и заставить служить себе».
Он снова коснулся головы Кагоме, но на сей раз с определенной целью. Нараку проник в сознание девушки, осторожно, шаг за шагом исследуя ее мысли. Она была, как он уже догадался, чужой в его мире, и чтобы обольстить ее обычные методы не годились. Нужно было понять, как мужчины ухаживают на ее родине, чего Кагоме от них ожидала, ее тайные фантазии и сокровенные мечты – все, все. Нараку ведь был мастером в игре с человеческим эмоциями, первоклассным кукловодом, вместо ниточек использующим чужие желания…
После длительных поисков в сознании Кагоме, он, как ему показалось, наконец-то нащупал то, что нужно. Но обряд ухаживания выглядел весьма странно: пара сидела за столом с незнакомыми Нараку яствами. Особо его внимание привлекла бутылка, почему-то стоящая в ведре со льдом. Видимо это был некий символ – как распитие саке во время свадебной церемонии. Также Нараку заметил, что в фантазиях Кагоме часто мелькают букеты цветов и понял, что на ее родине их принято дарить женщинам.
- Это будет непросто, - хмыкнул Нараку и стал раздумывать, где бы достать все необходимые для ритуала ухаживания предметы.
***
- Выглядишь, как полный идиот, - едко прокомментировала Кагура.
- Не припоминаю, чтобы спрашивал твое мнение, - сухо бросил Нараку. – Ты выполнила задание, принесла все, за чем я тебя послал, а теперь проваливай.
- Нет уж, - нагло ухмыльнулась Повелительница Ветра. – Мне любопытно, что ты собрался делать в таком глупом виде.
Мысленно Нараку вздохнул, в очередной раз проклиная мерзкий характер своего порождения. И в кого она такая получилась? Неужели в него?
Следовало бы наказать Кагуру за дерзость, но сейчас ему было не до того: он старательно удерживал в руках поднос. На нем стояло все, что Нараку выудил из фантазий Кагоме: ваза с фруктами, тарелка со сладостями под названием пирожные (чтобы они получились похоже, пришлось применить чуток магии), букет хризантем, и самое главное – ведро со льдом и бутылкой. Она называлась мудреным словом «шампанское», Нараку предположил, что это алкоголь и налил в бутыль обычное саке, рассудив, что гораздо важнее содержания внешний вид, который в точности повторял картинку из мыслей Кагоме.
Сам Нараку облачился в положенный по обряду наряд, вызвавший у Кагуры бурный приступ веселья. Он назывался «костюм»: штаны, странного кроя хаори, косоде и необычный кусок ткани, который следовало носить на шее – галстук. Чтобы завязать эту штуку, Нараку потребовалось напрячь весь его недюжинный ум.
«Чертова девка, надеюсь, ты стоишь этого», - мысленно проворчал Нараку.
Он гордо прошествовал с подносом мимо Кагуры, стараясь не обращать внимания на ее насмешливую улыбку. У двери, ведущей в покои, где он разместил Кагоме, полудемон остановился.
- Открой, - хмуро приказал он Повелительнице Ветра.
- Сию секунду, - оскаблилась она, изображая подобострастный поклон.
Нараку сделал себе пометку на будущее: «Поручить Кагуре самую грязную и унизительную работу» и вошел в комнату.
Красноглазая демоница закрыла за ним дверь, тут же прильнув к ней ухом и сосредоточенно ловя каждый звук. Как назло, дерево было слишком плотным, и она не могла разобрать слова, а лишь тон. Вот голос Кагоме – сначала гневный, затем удивленный. Вот едва различимый вкрадчивый баритон Нараку. Потом вдруг наступила тишина. А затем в комнате раздался звон, грохот и крики. Кагура тут же отскочила от двери, успев расслышать только «И шампанское свое засунь себе знаешь куда?!»
Затем все опять стихло, через пару минут дверь отворилась и в коридор вышел Нараку.
Выглядел он просто потрясающе. По длинным волосам стекало саке, к пиджаку прилип расплющенный персик, на брюках – следы от сладостей. И завершающий картину яркий штрих – торчащий за ухом цветок.
Едва взглянув на него, Кагура тут же разразилась истеричным хохотом.
- И что же тебя так насмешило? – очень тихим и опасно спокойным голосом осведомился Нараку.
- Ничего, - сдавлено пискнула Повелительница Ветра, едва подавив новый приступ веселья. Она прикрыла личико веером, но полудемон отлично видел, как задорно блестят красные глаза. Он принял самый что ни на есть отрешенный вид и прошел мимо Кагуры к своим покоям.
«Интересно, и что же я сделал не так?» - подумал он, вспоминая, как Кагоме метко швырялась в него фруктами…
***
А отведенных ей покоях Кагоме Хигураши пребывала в смешанных чувствах. Сначала попытка проклятого врага за ней ухаживать вызвала лишь ярость, и девушка оторвалась как следует, перебив всю посуду и познакомив Нараку со всеми известными ей ругательствами. Но теперь Кагоме немного отошла и вдруг поняла, что темно-синий костюм был полудемону очень даже к лицу. А еще длинные струящиеся по плечам волосы… Хигураши почувствовала, как заалели щеки. А в голове закралась мысль, что может не стоило все-таки переворачивать поднос и выбрасывать цветы?

Для Anna&Kit2000
Вам два драбблика на двоих)

читать

В розарии шикарного особняка трое прекрасных юношей пили чай из изящных фарфоровых чашек – идиллическая картина, если бы не одно «но»… Вернее даже два.
- Отдай сейчас же! – кричала Сунако. – Это мое пирожное!
- Бывало - ваше, стало – наше, - показал ей язык Кёхэй.
Они уже минут пять нарезали круги вокруг стола: Накахара пыталась отобрать заветную сладость, но блондин ловко уворачивался.
- Хватит вам уже, - тяжко вздохнул Юки, которого порядочно утомил весь шум-гам.
- Сунако-тян, возьми другое пирожное, тут их еще много, - предложил Такенага.
- Не хочу другое! – плаксиво заявила девушка. – Хочу это! С розочкой и клубникой.
- Съешь розочку с моего пирожного, принцесса, - тоном заправского хоста проворковал Ранмару и добавил с придыханием. – А еще можешь слизнуть крем с моих губ…
Но Сунако, как обычно, проигнорировала его донжуанскую ауру и бросилась за Кёхэем, который предпринял стратегическое отступление к кустам роз.
- Отдай!
- Не отдам!
Сунако все-таки удалось завалить неуловимого парня, но он продолжал брыкаться, подняв руку с пирожным над головой и не давая Накахаре к нему подобраться. На земле вскоре образовалась настоящая куча мала, заветное пирожное выскользнуло из рук Кёхэя и шлепнулось на траву, а сам он каким-то образом перекатился и оказался над Сунако…
- Что ты делаешь с моей дочерью, похотливая скотина! – вдруг заорали ближайшие кусты зычным басом.
Мгновение - и над развалившейся в траве парочкой нависла медведеподобная фигура господина Накахары.
- Прочь от нее свои грязные лапы! – взвыл папа Сунако и, схватив Кёхэя за плечи, попытался оттащить от своей драгоценной дочурки. Блондин же то ли по инерции, то ли из природного упрямства вцепился в девушку мертвой хваткой.
Сунако брыкалась, Кёхэй орал, чтобы от него убрали психа, господин Накахара играл в «вытяни блондинистую репку». Вдруг он резко разжал руки, Такани чуть толкнуло вперед и… Со смачным чмоканьем его губы накрыли губы Сунако.
Над садом повисла звенящая тишина. Волосы господина Накахары встали дыбом, Такенага, Ранмару и Юки побледнели. Сама Сунако застыла, как истукан, с широко раскрытыми глазами. А Кёхэй вдруг хитро прищурился и, запустив пальцы в шелковистые локоны девушки, углубил поцелуй. У господина Накахары начался нервный тик. У трех парней отвисли челюсти. Сунако же продолжала разыгрывать роль статуи…
Страстный поцелуй длился не меньше минуты, затем Кёхэй все-таки отстранился и, приобняв Сунако за плечи, одарил ее родителя победоносной улыбкой.
- Вот видите, какие у нас с Сунако-тян близкие отношения, папа, - заявил Такани, с особым ударение на слое «папа».
- Ну, все, он труп, - прошептал Юки. – Предлагаю прятаться в бомбоубежище.
Господин Накахара побагровел, испустил низкий звериный рык…
- Вааа, сияющее создание! – вдруг сдавлено прошептала Сунако, и в следующее мгновение в воздух ударил такой фонтан крови из носа, какой привычные ко всему жители особняка еще не видели.

И бонус о Мио
Близился итоговый тест за полугодие и все ученики академии не на шутку волновались. Положение только ухудшили слухи о том, что в этом году задания будут очень сложными.
- Ребята, а давайте попробуем выкрасть ответы на тест, - заговорческим шепотом предложил Рикка.
Сперва к его идее отнеслись весьма скептически, но затем напуганные грозящими им тройками одноклассники все-таки согласились.
И вот группа диверсантов во главе с бравым Риккой прокралась к учительской. Каким-то образом с ними увязался и Мио, хотя никто точно не мог сказать, почему они решили взять его с собой. Может просто никто не заметил, что он пошел следом. Его решили оставить на стреме, пока остальные ребята будут добывать заветные ответы на тест.
И вот Мио стоял у двери учительской с мечтательным видом обозревая пространство, когда на горизонте показалась преподавательница математики. Суровая дама, Юри Савара, бывшая грозой всей школы и одним взглядом из-под блестящих очков вызывавшая у учеников нервную дрожь. Поравнявшись с Мио, она смерила его подозрительным взглядом.
- А что это Вы делаете возле учительской? – хмуро осведомилась она.
Но Мио не растерялся.
- Я жду Вас, Савара-сан! Я хотел бы прочесть вам стихи! – выпалил он и, не дав даме вставить ни слова, вдохновенно начал. – Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты! Как мимолетное виденье, как гений чистой красоты!
Учительница застыла, как завороженная. Мио читал на русском, и Савара-сан не понимала ни строчки, но его проникновенный тон буквально очаровал ее.
Мио прочел Пушкина, затем Лермонтова. Учительница стояла перед юношей, забыв обо всем на свете и улыбаясь. А тут следовало сказать, что улыбку грозной Савары-сан еще никто не видел.
Тем временем Рикка и команда осторожно выбрались из учительской, но преподавательница их даже не заметила, потому что как раз в этот момент Мио принялся декламировать лермонтовского «Демона»…
И вот настал день Х – день написания теста. Ученики класса Мио и не думали к нему готовится, собираясь воспользоваться с таким трудом добытыми ответами. Вот только их ждало жестокое разочарование: задания в тесте были совершенно другие. То ли кто-то из учителей узнал о похищении ответов, то ли еще что, но факт оставался фактом – списать не получилось. В итоге только Мио из всего класса написал тест на 100 баллов.
- Как тебе это удалооооось? – допытывался у него раздосадованный Рикка.
- Я готовился, - спокойно пояснил вечно сонный юноша и невозмутимо добавил. – К тому же Савара-сан была столь любезна, что согласилась подтянуть меня по математике…

@темы: фанфик, из жизни графомана